Неточные совпадения
Наконец мы расстались; я долго следил за нею взором, пока ее шляпка не скрылась за кустарниками и
скалами. Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания. О, как я обрадовался этому чувству! Уж не молодость ли с своими благотворными
бурями хочет вернуться ко мне опять, или это только ее прощальный взгляд, последний подарок — на память?.. А смешно подумать, что на вид я еще мальчик: лицо хотя бледно, но еще свежо; члены гибки и стройны; густые кудри вьются, глаза горят, кровь кипит…
«Где это, — подумал Раскольников, идя далее, — где это я читал, как один приговоренный к смерти, за час до смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на
скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только две ноги можно было поставить, — а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная
буря, — и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь, тысячу лет, вечность, — то лучше так жить, чем сейчас умирать!
9-го мы думали было войти в Falsebay, но ночью проскользнули мимо и очутились миль за пятнадцать по ту сторону мыса. Исполинские
скалы, почти совсем черные от ветра, как зубцы громадной крепости, ограждают южный берег Африки. Здесь вечная борьба титанов — моря, ветров и гор, вечный прибой, почти вечные
бури. Особенно хороша
скала Hangklip. Вершина ее нагибается круто к средине, а основания выдается в море. Вершины гор состоят из песчаника, а основания из гранита.
Перед глазами, в трех милях, лежит масса
бурых холмов, один выше другого; разнообразные глыбы земли и
скал, брошенных в кучу, лезут друг через друга все выше и выше.
При ярком солнечном освещении белая пена с зеленовато-синим цветом воды и с красно-бурыми
скалами, по которым разрослись пестрые лишайники и светло-зеленые мхи, создавала картину чрезвычайно эффектную.
Денудационная долина реки Кулумбе. — Броды. —
Скала Мафа. — Упадок сил. — Гололедица. — Лес, поваленный
бурею. — Лихорадка. — Кошмар. — Голод. — Берег моря. — Ван-Син-лаза. — Разочарование. — Миноносец «Грозный». — Спасение. — Возвращение на Амагу. — Отъезд А.И. Мерзлякова.
Староверы ему рассказали, что удэгеец Сале и двое стрелков должны были доставить к
скале Ван-Син-лаза продовольствие, но по пути во время
бури лодку их разбило о камни, и все то, что они везли с собой, утонуло.
Повыше бакланов, но тоже недалеко от воды, устроились утки-каменушки, с окраской черного, коричневого и белого цветов. На фоне темно-бурой
скалы, густо вымазанной гуано, они были бы мало заметны, если бы сидели неподвижно.
Зачем вам это море,
буря,
скалы, разбитые щепки корабля?
На один корабль, который будет разбит
бурею о подводные
скалы, приходится сотня кораблей, которые невредимыми достигают гавани.
Мореходец борется с морем,
бурями, подводными
скалами; тяжело его поприще; но разве необходимо этому поприщу быть трагичным?
Но в
бурях битв не думал Измаил.
Сыскать самозабвенья и покоя.
Не за отчизну, за друзей он мстил, —
И не пленялся именем героя;
Он ведал цену почестей и слов,
Изобретенных только для глупцов!
Недолгий жар погас! душой усталый,
Его бы не желал он воскресить;
И не родной аул, — родные
скалыРешился он от русских защитить!
Не слышно на нем капитана,
Не видно матросов на нем,
Но
скалы, и тайные мели,
И
бури ему нипочем.
«Где это, — подумал Раскольников, — где это я читал, как один приговоренный к смерти, за час до смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на
скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только две ноги можно было поставить, а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная
буря, — и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь тысячу лет, вечность, — то лучше так жить, чем сейчас умирать.
В отношении Толстого к злу жизни есть одна поразительная особенность, которая резко выделяет его из сонма обычных обличителей жизни. Для большинства их жизнь — это черная, глубокая пропасть; в ней из века в век бьется и мучается страдалец-человечество; зло давит его мрачною, непроглядною тучею, кругом
бури, отвесные
скалы, мрак и только где-то
В этой блаженной стране далекого будущего, там будет свет, радость, жизнь. Слабый отблеск золотого света чуть мреет в высоте, сквозь разрыв черных туманов. Рвись из пропасти, пробивай в
скалах трудную дорогу вверх, верь в блаженную страну; мреющий золотой отблеск будет светить тебе сквозь мрак и
бурю, даст тебе силы к жизни и борьбе.
— Наскучила было; я сделался ипохондриком. Но… вы говорили, что поручили бы мне свой холоденский флот. Я почел бы за счастие быть хоть рулевым на том корабле, на котором вы сами поплывете. О! Тогда не боялся бы ни
бурь, ни подводных
скал.
Наконец разразилась настоящая
буря. Ветер злобно завывал между ущельями береговых
скал.