Неточные совпадения
В каморку постучалися.
Макар ушел… Сидела я,
Ждала, ждала, соскучилась.
Приотворила
дверь.
К крыльцу карету подали.
«Сам едет?» — Губернаторша! —
Ответил мне Макар
И
бросился на лестницу.
По лестнице спускалася
В собольей шубе барыня,
Чиновничек при ней.
Я подошел
к окну и посмотрел в щель ставня: бледный, он лежал на полу, держа в правой руке пистолет; окровавленная шашка лежала возле него. Выразительные глаза его страшно вращались кругом; порою он вздрагивал и хватал себя за голову, как будто неясно припоминая вчерашнее. Я не прочел большой решимости в этом беспокойном взгляде и сказал майору, что напрасно он не велит выломать
дверь и
броситься туда казакам, потому что лучше это сделать теперь, нежели после, когда он совсем опомнится.
Велев есаулу завести с ним разговор и поставив у
дверей трех казаков, готовых ее выбить и
броситься мне на помощь при данном знаке, я обошел хату и приблизился
к роковому окну. Сердце мое сильно билось.
— Он стал стучать в
дверь изо всей силы; я, приложив глаз
к щели, следил за движениями казака, не ожидавшего с этой стороны нападения, — и вдруг оторвал ставень и
бросился в окно головой вниз.
Милка, которая, как я после узнал, с самого того дня, в который занемогла maman, не переставала жалобно выть, весело
бросилась к отцу — прыгала на него, взвизгивала, лизала его руки; но он оттолкнул ее и прошел в гостиную, оттуда в диванную, из которой
дверь вела прямо в спальню.
— Воздуху пропустить, свежего! Да водицы бы вам, голубчик, испить, ведь это припадок-с! — И он
бросился было
к дверям приказать воды, но тут же в углу, кстати, нашелся графин с водой.
— Лжешь ты все! — завопил Раскольников, уже не удерживаясь, — лжешь, полишинель [Полишинель — шут, паяц (от фр. polichinelle).] проклятый! — и
бросился на ретировавшегося
к дверям, но нисколько не струсившего Порфирия.
«Уж не несчастье ли какое у нас дома?» — подумал Аркадий и, торопливо взбежав по лестнице, разом отворил
дверь. Вид Базарова тотчас его успокоил, хотя более опытный глаз, вероятно, открыл бы в энергической по-прежнему, но осунувшейся фигуре нежданного гостя признаки внутреннего волнения. С пыльною шинелью на плечах, с картузом на голове, сидел он на оконнице; он не поднялся и тогда, когда Аркадий
бросился с шумными восклицаниями
к нему на шею.
Бальзаминов. Так что ж это вы меня со свету сжить, что ли, хотите? Сил моих не хватит! Батюшки! Ну вас
к черту! (Быстро берет фуражку.) От вас за сто верст убежишь. (
Бросается в
дверь и сталкивается с Чебаковым.)
Отчего по ночам, не надеясь на Захара и Анисью, она просиживала у его постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом, накинув салоп и написав крупными буквами на бумажке: «Илья», бежала в церковь, подавала бумажку в алтарь, помянуть за здравие, потом отходила в угол,
бросалась на колени и долго лежала, припав головой
к полу, потом поспешно шла на рынок и с боязнью возвращалась домой, взглядывала в
дверь и шепотом спрашивала у Анисьи...
Марина выказала всю данную ей природой ловкость, извиваясь, как змея,
бросаясь из угла в угол, прыгая на лавки, на столы, металась
к окнам, на печь, даже пробовала в печь: вожжа следовала за ней и доставала повсюду, пока, наконец, Марина не попала случайно на
дверь.
— Oh! Madame, je suis bien reconnaissant. Mademoiselle, je vous prie, restez de grâce! [О! Сударыня, я вам очень признателен. Прошу вас, мадемуазель, пожалуйста, останьтесь! (фр.)] —
бросился он, почтительно устремляя руки вперед, чтоб загородить дорогу Марфеньке, которая пошла было
к дверям. — Vraiment, je ne puis pas: j’ai des visites а faire… Ah, diable, çа n’entre pas… [Но я, право, не могу: я должен сделать несколько визитов… А, черт, не надеваются… (фр.)]
Он вдруг вскочил с дивана и
бросился к окну, а потом в
дверь и скрылся.
Он хотел
броситься обнимать меня; слезы текли по его лицу; не могу выразить, как сжалось у меня сердце: бедный старик был похож на жалкого, слабого, испуганного ребенка, которого выкрали из родного гнезда какие-то цыгане и увели
к чужим людям. Но обняться нам не дали: отворилась
дверь, и вошла Анна Андреевна, но не с хозяином, а с братом своим, камер-юнкером. Эта новость ошеломила меня; я встал и направился
к двери.
— Мадье де Монжо? — повторил он вдруг опять на всю залу, не давая более никаких объяснений, точно так же как давеча глупо повторял мне у
двери, надвигаясь на меня: Dolgorowky? Поляки вскочили с места, Ламберт выскочил из-за стола,
бросился было
к Андрееву, но, оставив его, подскочил
к полякам и принялся униженно извиняться перед ними.
— Как так твоя мать? — пробормотал он, не понимая. — Ты за что это? Ты про какую мать?.. да разве она… Ах, черт! Да ведь она и твоя! Ах, черт! Ну это, брат, затмение как никогда, извини, а я думал, Иван… Хе-хе-хе! — Он остановился. Длинная, пьяная, полубессмысленная усмешка раздвинула его лицо. И вот вдруг в это самое мгновение раздался в сенях страшный шум и гром, послышались неистовые крики,
дверь распахнулась и в залу влетел Дмитрий Федорович. Старик
бросился к Ивану в испуге...
Он сорвался с места и, отворив
дверь, быстро прошел в комнату. Перезвон
бросился за ним. Доктор постоял было еще секунд пять как бы в столбняке, смотря на Алешу, потом вдруг плюнул и быстро пошел
к карете, громко повторяя: «Этта, этта, этта, я не знаю, что этта!» Штабс-капитан
бросился его подсаживать. Алеша прошел в комнату вслед за Колей. Тот стоял уже у постельки Илюши. Илюша держал его за руку и звал папу. Чрез минуту воротился и штабс-капитан.
Он пошел из кельи, Алеша и послушник
бросились, чтобы свести его с лестницы. Алеша задыхался, он рад был уйти, но рад был и тому, что старец не обижен и весел. Старец направился
к галерее, чтобы благословить ожидавших его. Но Федор Павлович все-таки остановил его в
дверях кельи.
Четверть часа спустя Федя с фонарем проводил меня в сарай. Я
бросился на душистое сено, собака свернулась у ног моих; Федя пожелал мне доброй ночи,
дверь заскрипела и захлопнулась. Я довольно долго не мог заснуть. Корова подошла
к двери, шумно дохнула раза два, собака с достоинством на нее зарычала; свинья прошла мимо, задумчиво хрюкая; лошадь где-то в близости стала жевать сено и фыркать… я, наконец, задремал.
Услышав стрельбу, Олентьев решил, что мы подверглись нападению хунхузов. Оставив при лошадях 2 коноводов, он с остальными людьми
бросился к нам на выручку. Наконец стрельба из ближайшей
к нам фанзы прекратилась. Тогда Дерсу вступил с корейцами в переговоры. Они ни за что не хотели открывать
дверей. Никакие увещевания не помогли. Корейцы ругались и грозили возобновить пальбу из ружей.
— Что ты сделала, Верка проклятая? А? — но проклятой Верки уже не было в зале; мать
бросилась к ней в комнату, но
дверь Верочкиной комнаты была заперта: мать надвинула всем корпусом на
дверь, чтобы выломать ее, но
дверь не подавалась, а проклятая Верка сказала...
Она увидела, что идет домой, когда прошла уже ворота Пажеского корпуса, взяла извозчика и приехала счастливо, побила у
двери отворившего ей Федю,
бросилась к шкапчику, побила высунувшуюся на шум Матрену,
бросилась опять
к шкапчику,
бросилась в комнату Верочки, через минуту выбежала
к шкапчику, побежала опять в комнату Верочки, долго оставалась там, потом пошла по комнатам, ругаясь, но бить было уже некого: Федя бежал на грязную лестницу, Матрена, подсматривая в щель Верочкиной комнаты, бежала опрометью, увидев, что Марья Алексевна поднимается, в кухню не попала, а очутилась в спальной под кроватью Марьи Алексевны, где и пробыла благополучно до мирного востребования.
Староста обратился
к толпе, спрашивая, кто говорил? но все молчали; вскоре в задних рядах поднялся ропот, стал усиливаться и в одну минуту превратился в ужаснейшие вопли. Исправник понизил голос и хотел было их уговаривать. «Да что на него смотреть, — закричали дворовые, — ребята! долой их!» — и вся толпа двинулась. Шабашкин и другие члены поспешно
бросились в сени и заперли за собою
дверь.
Между тем испуганные слуги разбудили мою мать; она
бросилась из своей спальни ко мне в комнату, но в
дверях между гостиной и залой была остановлена казаком. Она вскрикнула, я вздрогнул и побежал туда. Полицмейстер оставил бумаги и вышел со мной в залу. Он извинился перед моей матерью, пропустил ее, разругал казака, который был не виноват, и воротился
к бумагам.
— Не удержались-таки! нагрубили! —
бросается сестрица
к матушке, едва гость успел скрыться за
дверью.
Я видел, как упало несколько человек, видел, как толпа
бросилась к Страстному и как в это время в открывшихся
дверях голицынского магазина появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы раненых несли
к нему на перевязку.
Григорий сорвал с плеч ее тлевшую попону и, переламываясь пополам, стал метать лопатою в
дверь мастерской большие комья снега; дядя прыгал около него с топором в руках; дед бежал около бабушки, бросая в нее снегом; она сунула бутыль в сугроб,
бросилась к воротам, отворила их и, кланяясь вбежавшим людям, говорила...
Но только это и успел выговорить, онемев под ужасным взглядом Аглаи. В этом взгляде выразилось столько страдания и в то же время бесконечной ненависти, что он всплеснул руками, вскрикнул и
бросился к ней, но уже было поздно! Она не перенесла даже и мгновения его колебания, закрыла руками лицо, вскрикнула: «Ах, боже мой!» — и
бросилась вон из комнаты, за ней Рогожин, чтоб отомкнуть ей задвижку у
дверей на улицу.
Аглая в испуге
бросилась было
к дверям, но остановилась в
дверях, как бы прикованная, и слушала.
Все время расчета Илюшка лежал связанный посреди кабака, как мертвый. Когда Груздев сделал знак, Морок
бросился его развязывать, от усердия
к благодетелю у него даже руки дрожали, и узлы он развязывал зубами. Груздев, конечно, отлично знал единственного заводского вора и с улыбкой смотрел на его широчайшую спину. Развязанный Илюшка
бросился было стремглав в открытую
дверь кабака, но здесь попал прямо в лапы
к обережному Матюшке Гущину.
В Ключевском заводе путешественники распростились у кабака Рачителихи. Палач проводил глазами уходившего в гору Груздева, постоял и вошел в захватанную низкую
дверь. Первое, что ему
бросилось в глаза, — это Окулко, который сидел у стойки, опустив кудрявую голову. Палач даже попятился, но пересилил себя и храбро подошел прямо
к стойке.
Лиза вскочила и
бросилась к окну, но
дверь устояла на замке и петлях.
Но старик не дошел до порога.
Дверь быстро отворилась, и в комнату вбежала Наташа, бледная, с сверкающими глазами, как будто в горячке. Платье ее было измято и смочено дождем. Платочек, которым она накрыла голову, сбился у ней на затылок, и на разбившихся густых прядях ее волос сверкали крупные капли дождя. Она вбежала, увидала отца и с криком
бросилась перед ним на колена, простирая
к нему руки.
Я стоял неподвижно на одном месте и не знал — засмеяться ли мне, сказать ли что-нибудь, или так промолчать. Вдруг, сквозь раскрытую
дверь передней, мне
бросилась в глаза фигура нашего лакея Федора. Он делал мне знаки. Я машинально вышел
к нему.
Вечером, когда она пила чай, за окном раздалось чмоканье лошадиных копыт по грязи и прозвучал знакомый голос. Она вскочила,
бросилась в кухню,
к двери, по сеням кто-то быстро шел, у нее потемнело в глазах, и, прислонясь
к косяку, она толкнула
дверь ногой.
Тут — разрыв; в самом низу хлопнула
дверь, кто-то быстро протопал по плитам. Я — снова легкий, легчайший —
бросился к перилам — перегнуться, в одном слове, в одном крике «Ты!» — выкрикнуть все…
Он
бросился на кровать — и принялся думать о Джемме… но разговор секундантов проникал
к нему сквозь закрытую
дверь.
Он взялся за замок и осторожно прислушался, не слышно было ни малейшего звука; он вдруг отпер
дверь и приподнял свечу: что-то заревело и
бросилось к нему.
— Мамаша, мамаша, Егор Егорыч и Сусанна
к нам приехали!.. Спасите меня!.. И не показывайте Егору Егорычу!.. Мне стыдно и страшно его видеть!.. — и затем, убежав в свою комнату, она захлопнула за собою
дверь и, по обыкновению,
бросилась в постель и уткнула свое личико в подушку.
Наскоро она становит его за шкаф, а сама, забыв отпереть,
бросается к своей пряже и прядет, прядет, не слыша стука в
дверь своего мужа, с перепуга сучит нитку, которой у нее нет в руках, и вертит веретено, забыв поднять его с пола.
Когда братья ушли на улицу, женщины, приказав мне ставить самовар,
бросились к окнам, но почти тотчас с улицы позвонил хозяин, молча вбежал по лестнице и, отворив
дверь в прихожую, густо сказал...
Уже при въезде во двор Кожемякин испуганно почувствовал, что дома случилось неладное; Шакир, ещё более пожелтевший и высохший,
бросился к нему, взвизгивая и всхлипывая, не то плача, не то смеясь, завертелся, схватил за руку, торопливо ввёл в дом, прихлопнул
дверь и встал перед ним, вытянув изрезанную морщинами шею, захлёбываясь словами...
И Фома направился
к дверям. Генеральша взвизгнула и
бросилась за ним.
Испуганный лакей
бросился было
к двери.
Не дожидаясь никакого особенного случая, никакого повода, Калмык, в присутствии слуг, в двух шагах от молодой барыни, стоявшей у растворенных
дверей в другой соседней комнате, прямо глядя ей в глаза, начал громко говорить такие дерзкие слова об ней и об ее муже, что Софья Николавна была сначала изумлена, ошеломлена такою наглостью; но скоро опомнившись и не сказав ни одного слова Калмыку,
бросилась она
к отцу и, задыхаясь от волнения и гнева, передала ему слышанные ею, почти в лицо сказанные его любимцем, дерзости…
Порфир Порфирыч ничего не ответил на это, а только повернулся и, пошатываясь, пошел
к двери. Татьяна Власьевна
бросилась за ним и старалась удержать за фалды сюртука, о. Крискент загородил было
двери, но был безмолвно устранен. Гордей Евстратыч догнал обиженного гостя уже на дворе; он шел без шапки и верхнего пальто, как сидел за столом, и никому не отвечал ни слова.
(Подойдя
к двери, видит, что он хочет
броситься за ней.)
Но так как увещевания эти ни
к чему, видно, не служили, тетушка Анна
бросилась вслед за Дуней, опередила ее, и не успела та войти в
двери, как уже старуха влетела в избу и остановилась перед Гришкой.
Гришка не успел прийти в себя, как уже в
дверях показалось несколько человек. Первое движение Захара было
броситься к лучине и затушить огонь. Гришка рванулся
к окну, вышиб раму и выскочил на площадку. Захар пустился вслед за ним, но едва просунул он голову, как почувствовал, что в ноги ему вцепилось несколько дюжих рук.
Хмель совсем уже успел омрачить рассудок приемыша. Происшествие ночи живо еще представлялось его памяти. Мысль, что жена и тетка Анна побежали в Сосновку, смутно промелькнула в разгоряченной голове его. Ступая нетвердою ногою по полу, он подошел
к двери и отворил ее одним ударом. Он хотел уже
броситься в сени, но голос старухи остановил его на пороге и рассеял подозрения. Тем не менее он топнул ногой и закричал во все горло...