Неточные совпадения
Может быть, Вера несет крест какой-нибудь роковой ошибки; кто-нибудь покорил ее молодость и неопытность и держит ее под другим злым игом, а не под игом любви, что этой последней и нет у нее, что она просто хочет там выпутаться из какого-нибудь узла, завязавшегося в раннюю пору девического неведения, что все эти прыжки с
обрыва, тайны, синие письма — больше ничего, как отступления, — не перед страстью, а перед другой темной тюрьмой, куда ее загнал фальшивый шаг и откуда она не знает, как выбраться… что, наконец, в ней проговаривается любовь…
к нему…
к Райскому, что она готова
броситься к нему на грудь и на ней искать спасения…»
Уж становилось темно, когда он, блуждая между деревьями, вдруг увидел ее пробирающеюся сквозь чащу кустов и деревьев, росших по
обрыву. Он весь задрожал и
бросился к ней, так что и она вздрогнула и остановилась.
Он забыл свои сомнения, тревоги, синие письма,
обрыв,
бросился к столу и написал коротенький нежный ответ, отослал его
к Вере, а сам погрузился в какие-то хаотические ощущения страсти. Веры не было перед глазами; сосредоточенное, напряженное наблюдение за ней раздробилось в мечты или обращалось
к прошлому, уже испытанному. Он от мечтаний
бросался к пытливому исканию «ключей»
к ее тайнам.
Другая мука, не вчерашняя, какой-то новый бес
бросился в него, — и он так же торопливо, нервно и судорожно, как Вера накануне, собираясь идти
к обрыву, хватал одно за другим платья, разбросанные по стульям.
Раздался другой выстрел. Она стремительно
бросилась по лугу
к обрыву.
Под влиянием этого же временного отсутствия мысли — рассеянности почти — крестьянский парень лет семнадцати, осматривая лезвие только что отточенного топора подле лавки, на которой лицом вниз спит его старик отец, вдруг размахивается топором и с тупым любопытством смотрит, как сочится под лавку кровь из разрубленной шеи; под влиянием этого же отсутствия мысли и инстинктивного любопытства человек находит какое-то наслаждение остановиться на самом краю
обрыва и думать: а что, если туда
броситься? или приставить ко лбу заряженный пистолет и думать: а что, ежели пожать гашетку? или смотреть на какое-нибудь очень важное лицо,
к которому все общество чувствует подобострастное уважение, и думать: а что, ежели подойти
к нему, взять его за нос и сказать: «А ну-ка, любезный, пойдем»?
Они уже полезли через стену, как вдруг гуси почуяли народ, загоготали и захлопали крыльями. Один римлянин проснулся,
бросился к стене и сбил под
обрыв одного галла. Галл упал и свалил за собою других. Тогда сбежались римляне и стали кидать бревна и каменья под
обрыв и перебили много галлов. Потом пришла помощь
к Риму, и галлов прогнали.
Дрожь прошлась по нем с маковки до щиколок, когда этот образ выплыл перед ним ярко, в красках и линиях. Он в эту минуту был уже на краю
обрыва… Точно под захватом страха за Саню, он
бросился к ней и издали закричал...