Неточные совпадения
Но летописец недаром предварял события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя в
кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо в чернильницу, и чем дальше макал, тем
больше становилось оно ядовитым.
И, распорядившись послать за Левиным и о том, чтобы провести запыленных гостей умываться, одного в
кабинет, другого в
большую Доллину комнату, и о завтраке гостям, она, пользуясь правом быстрых движений, которых она была лишена во время своей беременности, вбежала на балкон.
Пройдя небольшую столовую с темными деревянными стенами, Степан Аркадьич с Левиным по мягкому ковру вошли в полутемный
кабинет, освещенный одною с
большим темным абажуром лампой.
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой столовой, по ковру темной гостиной, в которой свет отражался только на
большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее
кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Проходя через бабушкин
кабинет, я взглянул на себя в зеркало: лицо было в поту, волосы растрепаны, вихры торчали
больше чем когда-нибудь; но общее выражение лица было такое веселое, доброе и здоровое, что я сам себе понравился.
Обед кончился;
большие пошли в
кабинет пить кофе, а мы побежали в сад шаркать ногами по дорожкам, покрытым упадшими желтыми листьями, и разговаривать.
Кабинет его была комната ни
большая, ни маленькая; стояли в ней:
большой письменный стол перед диваном, обитым клеенкой, бюро, шкаф в углу и несколько стульев — всё казенной мебели, из желтого отполированного дерева.
Молодые люди вошли. Комната, в которой они очутились, походила скорее на рабочий
кабинет, чем на гостиную. Бумаги, письма, толстые нумера русских журналов,
большею частью неразрезанные, валялись по запыленным столам; везде белели разбросанные окурки папирос.
Франтоватая горничная провела его в комнату, солидно обставленную мебелью, обитой кожей, с
большим письменным столом у окна; на столе — лампа темной бронзы, совершенно такая же, как в
кабинете Варавки. Два окна занавешены тяжелыми драпировками, зеленоватый сумрак комнаты насыщен запахом сигары.
Через час Клим Самгин вошел в
кабинет патрона.
Большой, солидный человек, сидя у стола в халате, протянул ему теплую, душистую руку, пошевелил бровями и, пытливо глядя в лицо, спросил вполголоса...
Но уже весною Клим заметил, что Ксаверий Ржига, инспектор и преподаватель древних языков, а за ним и некоторые учителя стали смотреть на него более мягко. Это случилось после того, как во время
большой перемены кто-то бросил дважды камнями в окно
кабинета инспектора, разбил стекла и сломал некий редкий цветок на подоконнике. Виновного усердно искали и не могли найти.
На другой день, утром, он сидел в
большом светлом
кабинете, обставленном черной мебелью; в огромных шкафах нарядно блестело золото корешков книг, между Климом и хозяином
кабинета — стол на толстых и пузатых ножках, как ножки рояля.
Затем Клим Иванович целый час сидел в теплом и солидно обставленном
кабинете, слушая жалобы
большого, рыхлого человека, с двойным подбородком, с благодушным лицом престарелой кормилицы.
Кабинет и спальня Обломова обращены были окнами на двор, гостиная к садику, а зала к
большому огороду, с капустой и картофелем. В гостиной окна были драпированы ситцевыми полинявшими занавесками.
Гордость его страдала, и он мрачно обращался с женой. Когда же, однако, случалось, что Илья Ильич спрашивал какую-нибудь вещь, а вещи не оказывалось или она оказывалась разбитою, и вообще, когда случался беспорядок в доме и над головой Захара собиралась гроза, сопровождаемая «жалкими словами», Захар мигал Анисье, кивал головой на
кабинет барина и, указывая туда
большим пальцем, повелительным шепотом говорил: «Поди ты к барину: что ему там нужно?»
Она надела на седые волосы маленький простой чепчик; на ней хорошо сидело привезенное ей Райским из Петербурга шелковое светло-коричневое платье. Шея закрывалась шемизеткой с широким воротничком из старого пожелтевшего кружева. На креслах в
кабинете лежала турецкая
большая шаль, готовая облечь ее, когда приедут гости к завтраку и обеду.
Там меня барышни по-французски научили, но
больше всего я любил басни Крылова, заучил их множество наизусть и каждый день декламировал по басне Андроникову, прямо входя к нему в его крошечный
кабинет, занят он был или нет.
Кабинет его была
большая, очень высокая комната, загроможденная мебелью.
Это был просторный, удобный, даже роскошный,
кабинет. Огромный платяной шкап орехового дерева,
большой письменный стол с полками, пьянино, два мягкие дивана и более полудюжины кресел составляли его мебель. Вот там-то, между шкапом и пьянино, крепко привинченными к стене и полу, была одна полукруглая софа, представлявшая надежное убежище от кораблекрушения.
Кабинет был очень
большая, высокая комната, со всякого рода украшениями, приспособлениями и удобствами.
Ему показалось, что она неестественно сжала рот, чтобы удержать слезы. Ему стало совестно и больно, что он огорчил ее, но он знал, что малейшая слабость погубит его, т. е. свяжет. А он нынче боялся этого
больше всего, и он молча дошел с ней до
кабинета княгини.
Войдя в
кабинет, Нехлюдов очутился перед среднего роста коренастым, коротко остриженным человеком в сюртуке, который сидел в кресле у
большого письменного стола и весело смотрел перед собой. Особенно заметное своим красным румянцем среди белых усов и бороды добродушное лицо сложилось в ласковую улыбку при виде Нехлюдова.
Когда он считал нужным умерять свои потребности и носил старую шинель и не пил вина, все считали это странностью и какой-то хвастливой оригинальностью, когда же он тратил
большие деньги на охоту или на устройство необыкновенного роскошного
кабинета, то все хвалили его вкус и дарили ему дорогие вещи.
— Хорошо, заканчивайте, — сказал решительно и строго генерал и направился своими
большими шагами невывернутых ног решительной, мерной походкой в
кабинет. — Приятно видеть, — сказал генерал Нехлюдову грубым голосом ласковые слова, указывая ему на кресло у письменного стола. — Давно приехали в Петербург?
— Прошу покорно, садитесь, а меня извините. Я буду ходить, если позволите, — сказал он, заложив руки в карманы своей куртки и ступая легкими мягкими шагами по диагонали
большого строгого стиля
кабинета. — Очень рад с вами познакомиться и, само собой, сделать угодное графу Ивану Михайловичу, — говорил он, выпуская душистый голубоватый дым и осторожно относя сигару ото рта, чтобы не сронить пепел.
Привалова поразило
больше всего то, что в этом
кабинете решительно ничего не изменилось за пятнадцать лет его отсутствия, точно он только вчера вышел из него. Все было так же скромно и просто, и стояла все та же деловая обстановка. Привалову необыкновенно хорошо казалось все: и
кабинет, и старик, и даже самый воздух, отдававший дымом дорогой сигары.
Из всей обстановки
кабинета Ляховского только это зеркало несколько напоминало об удобствах и известной привычке к роскоши; все остальное отличалось
большой скромностью, даже некоторым убожеством: стены были покрыты полинялыми обоями, вероятно, синего цвета; потолок из белого превратился давно в грязно-серый и был заткан по углам паутиной; паркетный пол давно вытерся и был покрыт донельзя измызганным ковром, потерявшим все краски и представлявшимся издали
большим грязным пятном.
Привалову
больше не казались странными ни
кабинет Ляховского, ни сам он, ни его смешные выходки, — он как-то сразу освоился со всем этим.
Нового Хиония Алексеевна узнала немного: Привалов
больше проводил время в разговоре с Марьей Степановной или в
кабинете старика.
И мне кажется, что Розанов со слишком
большой легкостью и благополучием переживает весну от войны, сидя у себя в
кабинете.
Он ворвался в
кабинет молодого ротмистра, несмотря на сопротивление камердинера. В
кабинете, над диваном, висел портрет хозяина в уланском мундире, писанный масляными красками. — А, вот где ты, обезьяна бесхвостая! — прогремел Чертопханов, вскочил на диван и, ударив кулаком по натянутому холсту, пробил в нем
большую дыру.
И дом у него старинной постройки; в передней, как следует, пахнет квасом, сальными свечами и кожей; тут же направо буфет с трубками и утиральниками; в столовой фамильные портреты, мухи,
большой горшок ерани и кислые фортепьяны; в гостиной три дивана, три стола, два зеркала и сиплые часы, с почерневшей эмалью и бронзовыми, резными стрелками; в
кабинете стол с бумагами, ширмы синеватого цвета с наклеенными картинками, вырезанными из разных сочинений прошедшего столетия, шкафы с вонючими книгами, пауками и черной пылью, пухлое кресло, итальянское окно да наглухо заколоченная дверь в сад…
— Да какое же
большое (входит Петр со стаканом для Катерины Васильевны), когда я владею обеими руками? А впрочем, извольте (отодвигает рукав до локтя). Петр, выбросьте из этой пепельницы и дайте сигарочницу, она в
кабинете на столе. Видите, пустяки: кроме английского пластыря, ничего не понадобилось.
Года через два после того, как мы видим его сидящим в
кабинете Кирсанова за ньютоновым толкованием на «Апокалипсис», он уехал из Петербурга, сказавши Кирсанову и еще двум — трем самым близким друзьям, что ему здесь нечего делать
больше, что он сделал все, что мог, что
больше делать можно будет только года через три, что эти три года теперь у него свободны, что он думает воспользоваться ими, как ему кажется нужно для будущей деятельности.
С этими словами он преспокойно ушел в
кабинет, вынул из кармана
большой кусок ветчины, ломоть черного хлеба, — в сумме это составляло фунта четыре, уселся, съел все, стараясь хорошо пережевывать, выпил полграфина воды, потом подошел к полкам с книгами и начал пересматривать, что выбрать для чтения: «известно…», «несамобытно…», «несамобытно…», «несамобытно…», «несамобытно…» это «несамобытно» относилось к таким книгам, как Маколей, Гизо, Тьер, Ранке, Гервинус.
В десятом часу утра камердинер, сидевший в комнате возле спальной, уведомлял Веру Артамоновну, мою экс-нянюшку, что барин встает. Она отправлялась приготовлять кофей, который он пил один в своем
кабинете. Все в доме принимало иной вид, люди начинали чистить комнаты, по крайней мере показывали вид, что делают что-нибудь. Передняя, до тех пор пустая, наполнялась, даже
большая ньюфаундлендская собака Макбет садилась перед печью и, не мигая, смотрела в огонь.
Мне надобно было
большее покаянье; я заперся с Витбергом в
кабинет и рассказал ему весь роман мой.
Вход в ресторан был строгий: лестница в коврах, обставленная тропическими растениями, внизу швейцары, и ходили сюда завтракать из своих контор главным образом московские немцы. После спектаклей здесь собирались артисты
Большого и Малого театров и усаживались в двух небольших
кабинетах. В одном из них председательствовал певец А. И. Барцал, а в другом — литератор, историк театра В. А. Михайловский — оба бывшие посетители закрывшегося Артистического кружка.
Внизу лавки, второй этаж под «дворянские» залы трактира с массой отдельных
кабинетов, а третий, простонародный трактир, где главный зал с низеньким потолком был настолько велик, что в нем помещалось
больше ста столов, и середина была свободна для пляски.
В бубновском доме Галактион часто встречал доктора Кочетова, который, кажется, чувствовал себя здесь своим человеком. Он проводил свои визиты
больше с Прасковьей Ивановной, причем обязательно подавалась бутылка мадеры. Раз, встретив выходившего из
кабинета Галактиона, он с улыбкой заметил...
Были два дня, когда уверенность доктора пошатнулась, но кризис миновал благополучно, и девушка начала быстро поправляться. Отец радовался, как ребенок, и со слезами на глазах целовал доктора. Устенька тоже смотрела на него благодарными глазами. Одним словом, Кочетов чувствовал себя в классной
больше дома, чем в собственном
кабинете, и его охватывала какая-то еще не испытанная теплота. Теперь Устенька казалась почти родной, и он смотрел на нее с чувством собственности, как на отвоеванную у болезни жертву.
Вечером Стабровский работал в своем
кабинете за полночь и все думал о маленькой славяночке, которая войдет в дом. Кто знает, что из этого может произойти? Из маленьких причин очень часто вырастают
большие и сложные последствия.
Скоро прибыл вместе с дьячками и священник, человек уже немолодой, с
большой лысиной, и громко кашлянул в передней; дамы тотчас вереницей потянулись из
кабинета и подошли к нему под благословение; Лаврецкий молча им поклонился; и они ему поклонились молча.
Варвара Павловна повела свою атаку весьма искусно; не выдаваясь вперед, по-видимому вся погруженная в блаженство медовых месяцев, в деревенскую тихую жизнь, в музыку и чтение, она понемногу довела Глафиру до того, что та в одно утро вбежала, как бешеная, в
кабинет Лаврецкого и, швырнув связку ключей на стол, объявила, что не в силах
больше заниматься хозяйством и не хочет оставаться в деревне.
Кабинет двумя светлыми и
большими окнами выходил на двор.
Поговорим теперь, как мы, бывало, говаривали в вашем
кабинете: вы в
больших креслах, я возле вас.
Арапов нанимал у Давыдовской две комнаты, в которые вход был, однако, из общей передней. В первой комнате с диваном и двумя
большими зеркалами у него был гостиный покой, а во второй он устроил себе
кабинет и спальню.
Приказчики от Керешковского, обиженные тем, что девицы
больше уделяли внимания
кабинету, чем залу, затеяли было скандал и пробовали вступить со студентами в задорное объяснение, но Симеон в один миг укротил их двумя-тремя властными словами, брошенными как будто бы мимоходом.
В одном из таких
кабинетов сидело четверо — две дамы и двое мужчин: известная всей России артистка певица Ровинская,
большая красивая женщина с длинными зелеными египетскими глазами и длинным, красным, чувственным ртом, на котором углы губ хищно опускались книзу; баронесса Тефтинг, маленькая, изящная, бледная,ее повсюду видели вместе с артисткой; знаменитый адвокат Рязанов и Володя Чаплинский, богатый светский молодой человек, композитор-дилетант, автор нескольких маленьких романсов и многих злободневных острот, ходивших по городу.
В это время в
кабинет вошел Симеон с подносом, на котором стояли два бокала с игристым золотым вином и лежала
большая визитная карточка.