Неточные совпадения
И кучки и одинокие пешеходы стали перебегать с места на место, чтобы лучше видеть. В первую же минуту собранная кучка всадников растянулась, и видно было, как они по два, по три и один за другим близятся к
реке. Для зрителей казалось, что они все поскакали вместе; но для ездоков были секунды разницы, имевшие для них
большое значение.
На этом кругу были устроены девять препятствий:
река,
большой, в два аршина, глухой барьер пред самою беседкой, канава сухая, канава с водою, косогор, ирландская банкетка, состоящая (одно из самых трудных препятствий), из вала, утыканного хворостом, за которым, невидная для лошади, была еще канава, так что лошадь должна была перепрыгнуть оба препятствия или убиться; потом еще две канавы с водою и одна сухая, — и конец скачки был против беседки.
После
реки Вронский овладел вполне лошадью и стал удерживать ее, намереваясь перейти
большой барьер позади Махотина и уже на следующей, беспрепятственной дистанции саженей в двести попытаться обойти его.
— А вот что! — сказал барин, очутившийся на берегу вместе с коропами и карасями, которые бились у ног его и прыгали на аршин от земли. — Это ничего, на это не глядите; а вот штука, вон где!.. А покажите-ка, Фома
Большой, осетра. — Два здоровых мужика вытащили из кадушки какое-то чудовище. — Каков князек? из
реки зашел!
Еще до чаю <хозяин> успел раздеться и выпрыгнуть в
реку, где барахтался и шумел с полчаса с рыбаками, покрикивая на Фому
Большого и Кузьму, и, накричавшись, нахлопотавшись, намерзнувшись в воде, очутился на катере с аппетитом и так пил чай, что было завидно.
Тарас видел, как смутны стали козацкие ряды и как уныние, неприличное храброму, стало тихо обнимать козацкие головы, но молчал: он хотел дать время всему, чтобы пообыклись они и к унынью, наведенному прощаньем с товарищами, а между тем в тишине готовился разом и вдруг разбудить их всех, гикнувши по-казацки, чтобы вновь и с
большею силой, чем прежде, воротилась бодрость каждому в душу, на что способна одна только славянская порода — широкая, могучая порода перед другими, что море перед мелководными
реками.
Мгновенно изменился масштаб видимого: ручей казался девочке огромной
рекой, а яхта — далеким,
большим судном, к которому, едва не падая в воду, испуганная и оторопевшая, протягивала она руки.
— В своей ли ты
реке плаваешь? — задумчиво спросила она и тотчас же усмехнулась, говоря: — Так — осталась от него кучка тряпок? А был
большой… пакостник. Они трое: он, уездный предводитель дворянства да управляющий уделами — девчонок-подростков портить любили. Архиерей донос посылал на них в Петербург, — у него епархиалочку отбили, а он для себя берег ее. Теперь она — самая дорогая распутница здесь. Вот, пришел, негодяй!
На горбе холма, формою своей подобного парадной шляпе мирового судьи, Варавка выстроил
большую, в два этажа, дачу, а по скатам сползали к
реке еще шесть пестреньких домиков, украшенных резьбою в русском стиле.
В одно из воскресений Борис, Лидия, Клим и сестры Сомовы пошли на каток, только что расчищенный у городского берега
реки.
Большой овал сизоватого льда был обставлен елками, веревка, свитая из мочала, связывала их стволы. Зимнее солнце, краснея, опускалось за
рекою в черный лес, лиловые отблески ложились на лед. Катающихся было много.
Быстро темнело. В синеве, над
рекою, повисли на тонких ниточках лучей три звезды и отразились в темной воде масляными каплями. На даче Алины зажгли огни в двух окнах, из
реки всплыло уродливо
большое, квадратное лицо с желтыми, расплывшимися глазами, накрытое островерхим колпаком. Через несколько минут с крыльца дачи сошли на берег девушки, и Алина жалобно вскрикнула...
Дальше он доказывал, что, конечно, Толстой — прав: студенческое движение — щель, сквозь которую
большие дела не пролезут, как бы усердно ни пытались протиснуть их либералы. «Однако и юношеское буйство, и тихий ропот отцов, и умиротворяющая деятельность Зубатова, и многое другое — все это ручейки незначительные, но следует помнить, что маленькие речушки, вытекая из болот, создали Волгу, Днепр и другие весьма мощные
реки. И то, что совершается в университетах, не совсем бесполезно для фабрик».
Наконец открыла самый
большой футляр. «Ах!» — почти с ужасом, замирая, сделала она, увидя целую
реку — двадцать один брильянт, по числу ее лет.
— Напиши же ты мне картину самую
большую, во всю стену, и напиши на ней перво-наперво
реку, и спуск, и перевоз, и чтоб все люди, какие были тогда, все тут были.
По Лене живут все русские поселенцы и, кроме того, много якутов: оттого все русские и здесь говорят по-якутски, даже между собою. Все их сношения ограничиваются якутами да редкими проезжими. Летом они занимаются хлебопашеством, сеют рожь и ячмень,
больше для своего употребления, потому что сбывать некуда. Те, которые живут выше по Лене, могут сплавлять свои избытки по
реке на золотые прииски, находящиеся между городами Киренском и Олекмой.
Кафры, или амакоза, продолжали распространяться к западу, перешли
большую Рыбную
реку (Fish-river) и заняли нынешнюю провинцию Альбани, до Воскресной
реки.
Да с
большими судами и не дойдешь до Шанхая:
река Янсекиян вся усеяна мелями: надо пароход и лоцманов.
Нашим мелким судам трудно входить сюда, а фрегату невозможно, разве с помощью сильного парохода. Фрегат сидит 23 фута; фарватер Янсекияна и впадающей в него
реки Вусун, на которой лежит Шанхай, имеет самую
большую глубину 24 фута, и притом он чрезвычайно узок. Недалеко оставалось до Woosung (Вусуна), местечка при впадении речки того же имени в Янсекиян.
Но их мало, жизни нет, и пустота везде. Мимо фрегата редко и робко скользят в байдарках полудикие туземцы. Только Афонька, доходивший в своих охотничьих подвигах, через леса и
реки, и до китайских, и до наших границ и говорящий понемногу на всех языках,
больше смесью всех, между прочим и наречиями диких, не робея, идет к нам и всегда норовит прийти к тому времени, когда команде раздают вино. Кто-нибудь поднесет и ему: он выпьет и не благодарит выпивши, не скажет ни слова, оборотится и уйдет.
Якуты, стоя по колени в
реке, сталкивали лодку с мели, но их усилия натолкнули лодку еще
больше на мель, и вскоре мы увидели, что стоим основательно, без надежды сдвинуться нашими силами.
Между прочим, я встретил целый ряд носильщиков: каждый нес по два
больших ящика с чаем. Я следил за ними. Они шли от
реки: там с лодок брали ящики и несли в купеческие домы, оставляя за собой дорожку чая, как у нас, таская кули, оставляют дорожку муки. Местный колорит! В амбарах ящики эти упаковываются окончательно, герметически, и идут на американские клипперы или английские суда.
Сверх провинции Альбани, англичане приобрели для колонии два новые округа и назвали их Альберт и Виктория и еще
большое и богатое пространство земли между старой колониальной границей и Оранжевой
рекой, так что нынешняя граница колонии простирается от устья
реки Кейскаммы, по прямой линии к северу, до 30 30’ ю‹жной› ш‹ироты› по Оранжевой
реке и, идучи по этой последней, доходит до Атлантического океана.
Море,
реки, земля, воздух — спорят здесь, кто
больше принес в дар
Он имел пребывание на берегах Кошачьей
реки, главного притока
Большой Рыбной
реки.
Местами мы проезжали
большие пространства булыжника: это значит ехали по высохшему руслу
реки.
Подстегнув и подтянув правую пристяжную и пересев на козлах бочком, так, чтобы вожжи приходились направо, ямщик, очевидно щеголяя, прокатил по
большой улице и, не сдерживая хода, подъехал к
реке, через которую переезд был на пароме. Паром был на середине быстрой
реки и шел с той стороны. На этой стороне десятка два возов дожидались. Нехлюдову пришлось дожидаться недолго. Забравший высоко вверх против течения паром, несомый быстрой водой, скоро подогнался к доскам пристани.
Перейти вброд глубокую и быструю
реку не так-то просто. Если вода низкая, то об этом разговаривать не стоит, но если вода доходит до пояса, то переходить ее надо с
большой осторожностью.
17-го утром мы распрощались с
рекой Нахтоху и тронулись в обратный путь, к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел на море с надеждой, не покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но море было пустынно. Ветер дул с материка, и потому у берега было тихо, но вдали ходили
большие волны. Я махнул рукой и подал сигнал к выступлению. Тоскливо было возвращаться назад, но
больше ничего не оставалось делать. Обратный путь наш прошел без всяких приключений.
Здесь тропа оставляет морское побережье и идет вверх через перевал на
реку Кванда-гоу (
большая извилистая падь) — приток
реки Амагу.
Река Алчан, как уже было сказано выше, раньше имела устье около Табандо. В нижнем течении оно проходит по старому руслу Бикина. Последний во время какого-то
большого наводнения (которое было так давно, что о нем не помнят даже старожилы) отклонился в сторону и, дойдя до
реки Силана, текущей с юга, воспользовался ее руслом, и таким образом получился новый Бикин.
Долина Конор
большей частью болотистая, покрыта лиственным редколесьем;
река маловодная, но имеет довольно быстрое течение.
Течение Едина широтное; только между устьями
рек Талма, Ада и Улиха оно делает довольно
большой изгиб к северу, но затем опять выпрямляется.
На карте крупного масштаба
река Бикин рисуется в виде сплошного лабиринта проток. Некоторые из них имеют по нескольку километров длины и далеко отходят в сторону, образуя огромные острова, покрытые лесом из ясеня, бархата, липы, тополя, клена, ореха и т.д. Одни протоки имеют удэгейские названия, другие — китайские, третьи — русские. Например, Маумаса, Агаму, Кагала-тун, Чинталу (
большое чистое место), Затяжная и другие.
Прямая по
реке Дзягомбо от Табандо к верховьям
Большого Силана является границей, где кончаются горы и начинается широкая долина
реки Уссури.
Для этого надо было найти плёс, где вода шла тихо и где было достаточно глубоко. Такое место скоро было найдено немного выше последнего порога. Русло проходило здесь около противоположного берега, а с нашей стороны тянулась длинная отмель, теперь покрытая водой. Свалив три
большие ели, мы очистили их от сучьев, разрубили пополам и связали в довольно прочный плот. Работу эту мы закончили перед сумерками и потому переправу через
реку отложили до утра.
Дальше мы по нему не пошли и начали спуск в долину
реки Сицы. С
большой горы всегда надо спускаться осторожно, не торопясь, иногда останавливаться.
Перед нами была
река Арму — самый
большой приток Имана, впадающий в него в среднем течении, с правой стороны.
Самый
большой из них будет
река Забытая.
Около
реки Амагу домашние пчелы могут еще жить, но требуют за собой
большого ухода.
За
рекой Кудя-хе тропа переваливает через небольшой мысок и спускается в долину другой горной речки — Тавайзы [Да-вай-цзы —
большой заливчик.] (по-удэгейски Омуски) — длиной 7–8 км.
Мы пошли влево и стали взбираться на хребет, который здесь описывает
большую дугу, охватывая со всех сторон истоки
реки Горелой (Угрюмая огибает его с запада).
Из всего изложенного выше явствует, что хребет Сихотэ-Алинь по отношению к Такеме идет под углом, сначала небольшим, а затем, по мере отклонения
реки к югу, увеличивающимся все
больше и
больше.
Река Силан, о которой я только что упомянул, состоит из слияния трех
рек: Силан-шаня (западная голубая горка),
Большого Силана и Малого Силана.
Часов в 12 дня мы были около
большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно, своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее шла свежепротоптанная тропа; она пересекала
реку Кулумбе и направлялась на север. Дерсу за скалой нашел бивак. По оставленным на нем следам он узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда шел с Такемы на Амагу.
Из притоков Такунчи самые интересные в среднем течении: два малых безымянных справа и один
большой (
река Талда) с левой стороны. Первый приведет к перевалу на Илимо, второй — на
реку Сакхому (Сяо-Кема) и третий — опять на Такему. Около устья каждого из притоков есть по одной зверовой фанзе.
На этом протяжении в Синанцу впадают следующие горные речки: Пярл-гоу и Изимлу — справа; Лаза-гоу и Хунголя-гоу [Пянь-эр-гоу — покатая долина. Лаза-гоу — скалистая долина. Хуан-га-лян-гоу — долина красного гаоляна.] — слева. Сама по себе
река немноговодна, но бурелом, сложенный в
большие груды, указывает на то, что во время дождей вода поднимается настолько высоко, что деревья по ней свободно переносятся с одного места на другое.
Еще недавно вся долина Кусуна была покрыта густыми смешанными лесами. Два
больших пожара, следовавших один за другим, уничтожили их совершенно. Теперь Кусунская долина представляет собой сплошную гарь. Особенно сильно выгорели леса на
реках Буй, Холосу, Фу, Бягаму, Сололи и Цзава 3-я. Живой лес сохранился еще только по
рекам Одо, Агдыне и Сидэкси (она же Сиденгей).
В этот день мы дошли до того места, где Синанца разделяется надвое: Да-Синанцу [Да-си-нань-ча —
большой юго-западный приток (развилина).] и Сяо-Синанцу [Сяо-си-нань-ча — малый юго-западный приток.]. Первая является главной
рекой, вторая — ее притоком.
От стойбища Хабагоу Бикин все еще придерживается северо-западного направления и на пути принимает в себя притоки Гану, Сагды-ула (по-маньчжурски
Большая речка), Санкэри, Мудян, Сумугэ, Хаатанге и Дунгоуза. Около местности Танцаза долина Бикина сильно суживается, оставляя только узкий проход для стока воды. Горы здесь подходят к
реке вплотную и оканчиваются высокими обрывами, которые удэгейцы называют Сигонку-Гуляни.
Надо было во что бы то ни стало пройти «щеки», иначе, если станет прибывать вода в
реке, мы будем вынуждены совершить
большой обход через скалистые сопки Онку и Джугдыни, что по-удэгейски значит «Чертово жилище».