Неточные совпадения
— Вот тут, через три дома, — хлопотал он, — дом Козеля, немца,
богатого… Он теперь, верно, пьяный, домой пробирался. Я его знаю… Он пьяница… Там у него
семейство, жена, дети, дочь одна есть. Пока еще в больницу тащить, а тут, верно, в доме же доктор есть! Я заплачу, заплачу!.. Все-таки уход будет свой, помогут сейчас, а то он умрет до больницы-то…
Кажется, наше
семейство считалось самым зажиточным;
богаче нас был только владелец села Отрады, о котором я однажды упоминал, но так как он в имении живал лишь наездом, то об нем в помещичьем кругу не было и речи.
— Нет, она-то ничего, не
богатая только, вот за это и срывает на ней свой гнев. Бумагу-то, говорят, как по этому делу получил, злой-презлой стал и все привязывался к ней: «Все, говорит, я на
семейство проживаюсь!»
В маленьком городишке все пало ниц перед ее величием, тем более что генеральша оказалась в обращении очень горда, и хотя познакомилась со всеми городскими чиновниками, но ни с кем почти не сошлась и открыто говорила, что она только и отдыхает душой, когда видится с князем Иваном и его милым
семейством (князь Иван был подгородный
богатый помещик и дальний ее родственник).
— Я описываю, — начал он, — одно
семейство…
богатое, которое живет, положим, в Москве и в котором есть, между прочим, дочь — девушка умная и, как говорится, с душой, но светская.
Глава этого
семейства, еврей Шелкевич, считался в Москве в числе трех наиболее
богатых банкиров.
— Ах, батюшка! да фамилья-то моя, пожалуй что, и Ежевикин, да что в том толку? Вот уже девятый год без места сижу — так и живу себе, по законам природы. А детей-то, детей-то у меня, просто
семейство Холмских! Точно как по пословице: у
богатого — телята, а у бедного — ребята…
Пусть изобразят этого мужика, пожалуй, обремененного
семейством и сединою, в душной избе, пожалуй, еще голодного, но довольного, не ропщущего, но благословляющего свою бедность и равнодушного к золоту
богача.
Обыкновение служить по найму, с одной стороны, по-видимому несправедливое, потому что
богатый всегда от службы избавлен, а бедный всегда несет ее, с другой стороны полезно: ибо — 1-е, теперь всякий казак, выступающий в поход, имеет возможность хорошо одеться и вооружиться; 2-е, он, оставляя
семейство свое, может уделить оному довольно денег на содержание во время своей отлучки; 3-е, человек, занимающийся промыслом каким-нибудь или работою, полезен для него и для других, не принужден бросать занятий своих и невольно идти на службу, которую бы отправлял очень неисправно.
— Покориться судьбе, — продолжал Рудин. — Что же делать! Я слишком хорошо знаю, как это горько, тяжело, невыносимо; но посудите сами, Наталья Алексеевна, я беден… Правда, я могу работать; но если б я был даже
богатый человек, в состоянии ли вы перенести насильственное расторжение с вашим
семейством, гнев вашей матери?.. Нет, Наталья Алексеевна, об этом и думать нечего. Видно, нам не суждено было жить вместе, и то счастье, о котором я мечтал, не для меня!
Сестра моя и брат, оба меня моложе, остались в Симбирской губернии, в
богатом селе Чуфарове, у двоюродной тетки моего отца, от которой в будущем ожидали мы наследства; но в настоящее время она не помогала моему отцу ни одной копейкой и заставляла его с
семейством терпеть нередко нужду: даже взаймы не давала ни одного рубля.
Он из хорошего
семейства и
богатый.
Будучи еще очень молодым охотником, ехал я в исходе июля, со всем моим
семейством, на серные Сергиевские воды; в тридцати пяти верстах от нашего имения находилось и теперь находится
богатое село Кротково, всеми называемое Кротовка.
Матрена. Как бы, кажись, мать, не опасаться! Человек этакой из души гордый, своебышный… Сама ведаешь, родителю своему… и тому, что ни есть, покориться не захотел: бросивши экой дом
богатый да привольный, чтобы только не быть ни под чьим началом, пошел в наше
семейство сиротское, а теперь сам собою раздышамшись, поди, чай, еще выше себя полагает.
В первых годах первого десятилетия текущего,
богатого великими событиями, девятнадцатого века, стало быть, с лишком за пятьдесят лет, в одной отдаленной от столиц полустепной и полулесной губернии, соседственной с настоящими коренными нашими лесными губерниями, Пермскою и Вятскою, в совершенном захолустье, жило
богатое и многочисленное дворянское
семейство Болдухиных в пятисотдушном селе Вознесенском, Болдухино тож; жило в полном смысле по-деревенски.
Погуляев. Не вглядеться, а втянуться нужно; я понимаю, что можно втянуться, только потом уж и не вылезешь. Если уж тебе пришла охота жениться, так бери девушку хотя не
богатую, да только из образованного
семейства. Невежество — ведь это болото, которое засосет тебя! Ты же человек нетвердый. Хоть на карачках ползи, хоть царапайся, да только старайся попасть наверх, а то свалишься в пучину, и она тебя проглотит.
— Удивительно! удивительно! Я все это вижу, как во сне! — говорила баронесса, возвращаясь с своим
семейством и Гликом домой в придворной,
богатой карете и кивая важно народу, который скидал перед каретою шапки за четверть версты.
Оба княжеские
семейства поспешно выехали в Москву, где в то время еще эпидемия не принимала таких колоссальных размеров, что, впрочем, случилось весьма скоро. Князья Баратовы и Прозоровские попали из огня да в полымя. Впрочем, в Москве в то время жило много знатных и
богатых бар, и принятые меры спасали большинство от заразы.
На приближенных Елизаветы Петровны посыпались милости. Особенно награжден был Алексей Григорьевич Разумовский. В самый день восшествия на престол он был пожалован в действительные камергеры и поручики лейб-кампании, в чине генерал-лейтенанта. Немедленно был отправлен в Малороссию офицер с каретами,
богатыми уборами и собольими шубами за
семейством нового камергера.
Главный контингент жертв грозной чумы составляли бедняки и отчасти люди среднего достатка.
Богачи оградили свои дома, подобно неприступным крепостям. Привезенные из деревень запасы давали им возможность в течение нескольких месяцев выдержать это осадное положение. Выходивших из таких домов и входивших в них тщательно окуривали и опрыскивали прокипяченным уксусом, настоянным на травах. В таком осадном положении жило и
семейство князя Ивана Андреевича Прозоровского.
Не в подвале ли твоем жило благородное
семейство, некогда
богатое, потом обнищавшее?
На сына своего Герасима Сергеевича и его жену знатная и
богатая старуха, уважаемая всей родовитой и чиновной Москвой, имела большое влияние, и так как к тому же она очень любила своего внука Колю, то решение его судьбы по приезде в Москву
семейства Савиных было предоставлено на ее одобрение.
Ныне
богатые купцы стараются соперничать с дворянами в светском образовании своих детей; не только воспитательницы француженки, но и англичанки появляются в их
семействах, не только сыновья их, но и дочери стали делать экскурсии в чужие края.
Что же касается Виктора Аркадьевича, то, видя себя предметом внимания и всеобщего уважения, будучи с особенной любезностью принимаем в
богатых и почтенных
семействах, где были взрослые дочери, на руку которых он был, видимо, желательным претендентом, он поневоле стал страдать некоторою дозою самомнения и часто говорил себе, что князь Облонский не мог считать его недостойным дать свое имя его дочери.