Это было давно; один русский, политический ссыльный, человек очень образованный и в то же время религиозный, что еще встречается в России,
бежал с каторги и, после долгого и мучительного блуждания по сибирским лесам, нашел приют у каких-то сектантов-изуверов.
Неточные совпадения
Потом…
бежал я
с каторги…
Всем Хитровым рынком заправляли двое городовых — Рудников и Лохматкин. Только их пудовых кулаков действительно боялась «шпана», а «деловые ребята» были
с обоими представителями власти в дружбе и, вернувшись
с каторги или
бежав из тюрьмы, первым делом шли к ним на поклон. Тот и другой знали в лицо всех преступников, приглядевшись к ним за четверть века своей несменяемой службы. Да и никак не скроешься от них: все равно свои донесут, что в такую-то квартиру вернулся такой-то.
Обыкновенно
побег задумывается еще в пароходном трюме или в амурской барже, когда каторжных везут на Сахалин; по пути старики бродяги, уже бегавшие
с каторги, знакомят молодых
с географией острова,
с сахалинскими порядками,
с надзором и
с теми благами и лишениями, какие сулит
побег из Сахалина.
Сказывали про него, что он
с каторги бежал, а потом уж поселился у нас.
Причем называют его general и слушают его рассказы о том, как он был однажды сослан на
каторгу, как его секли кнутом, как он
с каторги бежал к бурятам, dans les steppes, [в степи] долгое время исправлял у них должность шамана, оттуда
бежал — в Китай… et me voila a Paris. [и вот я в Париже]
Только, бывало, загремит барабан и двинется
каторга к выходу, наши гуси
с криком
бегут за нами, распустив свои крылья, один за другим выскакивают через высокий порог из калитки и непременно отправляются на правый фланг, где и выстраиваются, ожидая окончания разводки.
— Это он сказал тому беглому, что
с собой из
каторги привел, а меня послал: «Сейчас, Игнашка, погляди, что и как и стоющее ли дело». Уходите, я
бегу, меня ждут… — и нырнул на лестницу.
— А вчера ночью обход был… Человек двести разной шпаны набрали. Половина нищие, уже опять вернулись, остальные в пересыльной сидят… и эти придут… Из деловых, как всегда, никого — в «малине» отсиделись. А было что взять:
с неделю назад из
каторги вернулся Болдоха, а
с ним Захарка… Вместе тогда за убийство судились и вместе
бежали… Еще его за рост звали «Полтора Захара,
с неделю ростом, два дни загнулось». Вы помните их?
Прежде всего у них ног уж не было, чтоб
бежать, а во-вторых, от отца
с матерью они, наверное, и без ног бы ушли, потому что те были господа настоящие, и хотя особенно блестящих хозяйственных подвигов не совершали, но любили игру „в
каторгу“, то есть
с утра до вечера суетились, пороли горячку, гоношили, а стало быть, сумели бы и со стариков „спросить“.
Главным сюжетом «скаски», приведенной в «Чтении Общества Истории и Древностей», служит отважный
побег некоего Мошкина, вместе
с 280 русских «полоняников», томившихся более семи лет на турецкой
каторге.
Побег был устроен из Царьграда по заранее обдуманному плану
с судна «
каторги», которое принадлежало Апты-паше Марьеву.