Неточные совпадения
— Нужды нет, что он парадов не делает да с полками на нас не ходит, — говорили они, — зато мы при нем,
батюшке, свет у́зрили! Теперича,
вышел ты за ворота: хошь — на месте сиди; хошь — куда хошь иди! А прежде сколько одних порядков было — и не приведи бог!
— А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел школы! Ну, что, например, полезнее человеку, как знанье грамоты? А ведь как распорядился? Ведь ко мне приходят мужики из его деревни. «Что это, говорят,
батюшка, такое? сыновья наши совсем от рук отбились, помогать в работах не хотят, все в писаря хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что
вышло!
— До чертиков допилась,
батюшки, до чертиков, — выл тот же женский голос, уже подле Афросиньюшки, — анамнясь удавиться тоже хотела, с веревки сняли. Пошла я теперь в лавочку, девчоночку при ней глядеть оставила, — ан вот и грех
вышел! Мещаночка,
батюшка, наша мещаночка, подле живет, второй дом с краю, вот тут…
В недоимках недобор: нынешний год пошлем доходцу, будет,
батюшка ты наш, благодетель, тысящи яко две помене против того года, что прошел, только бы засуха не разорила вконец, а то
вышлем, о чем твоей милости и предлагаем».
Кончилась обедня,
вышел Максим Иванович, и все деточки, все-то рядком стали перед ним на коленки — научила она их перед тем, и ручки перед собой ладошками как один сложили, а сама за ними, с пятым ребенком на руках, земно при всех людях ему поклонилась: «
Батюшка, Максим Иванович, помилуй сирот, не отымай последнего куска, не выгоняй из родного гнезда!» И все, кто тут ни был, все прослезились — так уж хорошо она их научила.
— Здравствуйте,
батюшка! Извините, что в халате принимаю: всё лучше, чем совсем не принять, — сказал он, запахивая халатом свою толстую, складками сморщенную сзади шею. — Я не совсем здоров и не
выхожу. Как это вас занесло в наше тридевятое царство?
Поехал
батюшка к начальнику к одному — не
вышло, он — к другому.
— Ну, наша Вера Васильевна уродилась, видно, не в
батюшку, — рассуждал Лука «от свободности». — Карахтер у нее бедовый, вся в матушку родимую, Марью Степановну,
выйдет по карахтеру-то, когда девичья-то скорость с нее соскочит… Вон как женихом-то поворачивает, только успевай оглядываться. На што уж, кажется, Миколай-то Иваныч насчет словесности востер, а как барышня поднимет его на смешки, — только запыхтит.
— Ну, отцы вы наши, умолот-то не больно хорош. Да что,
батюшка Аркадий Павлыч, позвольте вам доложить, дельцо какое
вышло. (Тут он приблизился, разводя руками, к господину Пеночкину, нагнулся и прищурил один глаз.) Мертвое тело на нашей земле оказалось.
…………
Выходила молода
За новые ворота,
За новые, кленовые,
За решетчатые:
— Родной
батюшка грозен
И немилостив ко мне:
Не велит поздно гулять,
С холостым парнем играть,
Я не слушаю отца,
Распотешу молодца… //………….
На другое утро хозяйка Рахметова в страшном испуге прибежала к Кирсанову: «
батюшка — лекарь, не знаю, что с моим жильцом сделалось: не
выходит долго из своей комнаты, дверь запер, я заглянула в щель; он лежит весь в крови; я как закричу, а он мне говорит сквозь дверь: «ничего, Аграфена Антоновна».
— Скажи Кирилу Петровичу, чтоб он скорее убирался, пока я не велел его выгнать со двора… пошел! — Слуга радостно побежал исполнить приказание своего барина; Егоровна всплеснула руками. «
Батюшка ты наш, — сказала она пискливым голосом, — погубишь ты свою головушку! Кирила Петрович съест нас». — «Молчи, няня, — сказал с сердцем Владимир, — сейчас пошли Антона в город за лекарем». — Егоровна
вышла.
Блаженной памяти твой
батюшка из докторских рук не
выхаживал; а государыня матушка твоя, направляя тебя на свой благочестивый путь, нашла уже тебе женишка, заслуженного старика генерала, и спешит тебя выдать замуж для того только, чтобы не сделать с тобой визита воспитательному дому.
— А тому назначается, — возразила она, — кто никогда не сплетничает, не хитрит и не сочиняет, если только есть на свете такой человек. Федю я знаю хорошо; он только тем и виноват, что баловал жену. Ну, да и женился он по любви, а из этих из любовных свадеб ничего путного никогда не
выходит, — прибавила старушка, косвенно взглянув на Марью Дмитриевну и вставая. — А ты теперь, мой
батюшка, на ком угодно зубки точи, хоть на мне; я уйду, мешать не буду. — И Марфа Тимофеевна удалилась.
—
Батюшка мой! — говорил доктор, взойдя в жилище конторщика, который уже восстал от сна и ожидал разгадки странного появления барышни, — сделайте-ка вы милость, заложите поскорее лошадку да слетайте в город за дочкою Петра Лукича. Я вот ей пару строчек у вас черкну. Да выходите-то,
батюшка, сейчас: нам нужно у вас барышню поместить. Вы ведь не осердитесь?
Проснулся купец, а вдруг опомниться не может: всю ночь видел он во сне дочерей своих любезныих, хорошиих и пригожиих, и видел он дочерей своих старшиих: старшую и середнюю, что они веселым-веселехоньки, а печальна одна дочь меньшая, любимая; что у старшей и середней дочери есть женихи богатые и что сбираются они
выйти замуж, не дождавшись его благословения отцовского; меньшая же дочь любимая, красавица писаная, о женихах и слышать не хочет, покуда не воротится ее родимый
батюшка; и стало у него на душе и радошно и не радошно.
Я даже слышал, как мой отец пенял моей матери и говорил: «Хорошо, что
батюшка не вслушался, как ты благодарила сестру Аксинью Степановну, и не догадался, а то могла бы
выйти беда.
«Все
вышло от нашей глупости,
батюшка Алексей Степаныч.
— Надо быть, что
вышла, — отвечал Макар. — Кучеренко этот ихний прибегал ко мне; он тоже сродственником как-то моим себя почитает и думал, что я очень обрадуюсь ему: ай-мо,
батюшка, какой дорогой гость пожаловал; да стану ему угощенье делать; а я вон велел ему заварить кой-каких спиток чайных, дал ему потом гривенник… «Не ходи, говорю, брат больше ко мне, не-пошто!» Так он болтал тут что-то такое, что свадьба-то была.
Только раз это бобылка приходит к нему тоже будто бы с этим на поклон: «
Батюшка, ваше высокоблагородие, говорит, я, говорит, сегодня родителей поминала, блины у меня очень поминальные хороши
вышли!» — и подает ему, знаете, чудеснейших блинов.
— Вы
выйдите,
батюшка, — обратилась Анна Гавриловна к Павлу.
— Николи,
батюшка, николи они в эту трущобу не захаживали! — убеждала его скотница и потом, снова обливаясь слезами и приговаривая: — «Матушка, голубушка моя!» —
вышла из комнат.
— Иди, иди,
батюшка, непременно иди, — захлопотала старушка, — вот только он
выйдет, ты чайку выпей…
— Дома,
батюшка, дома, — отвечала она, как будто затрудняясь моим вопросом. — Сейчас сама
выйдет на вас поглядеть. Шутка ли! Три недели не видались! Да чтой-то она у нас какая-то стала такая, — не сообразишь с ней никак: здоровая ли, больная ли, бог с ней!
Сам
батюшка постепенно привык смотреть на Стрелова, как на благонадежнейшего сына церкви, и по окончании обедни всегда
высылал ему с дьячком просвиру.
— Смеется… писатель! Смейтесь,
батюшка, смейтесь! И так нам никуда носу показать нельзя! Намеднись
выхожу я в свой палисадник — смотрю, а на клумбах целое стадо Васюткиных гусей пасется. Ну, я его честь честью: позвал-с, показал-с. «Смотри, говорю, мерзавец! любуйся! ведь по-настоящему в остроге сгноить за это тебя мало!» И что ж бы, вы думали, он мне на это ответил? «От мерзавца слышу-с!» Это Васютка-то так поговаривает! ась? от кого, позвольте узнать, идеи-то эти к ним лопали?
Батюшку поминутно бранила: говорила, что лучше других хотел быть, да худо и
вышло; дескать, жену с дочерью пустил по миру, и что не нашлось бы родственницы благодетельной, христианской души, сострадательной, так еще бог знает пришлось бы, может быть, среди улицы с голоду сгнить.
Брат
вышел в отставку, а Перетычка эта полезла в гору, перешла,
батюшка, к штатским делам и дослужилась там до чинов генеральских.
Ведь это,
батюшка, почти стихи
выходят!
— Ишь ведь как изладили! да что, по ресункам, что ли,
батюшка? Не мало тоже, чай, хлопот было! Вот намеднись Семен Николаич говорит:"Ресунок, говорит, Архипушко, вещь мудреная: надо ее сообразить! линия-то на бумаге все прямо
выходит: что глубина, что долина? так надо, говорит, все сообразить, которую то есть линию в глубь пустить, которую в долину, которую в ширь…"Разговорился со мной — такой добреющий господин!
Ижбурдин. Какие они,
батюшка, товарищи? Вот выпить, в три листа сыграть — это они точно товарищи, а помочь в коммерческом деле — это,
выходит, особь статья. По той причине, что им же выгоднее, коли я опоздаю ко времени, а как совсем затону — и того лучше.
Выходит, что коммерция, что война — это сюжет один и тот же. Тут всякий не то чтоб помочь, а пуще норовит как ни на есть тебя погубить, чтоб ему просторнее было. (Вздыхает.)
— Охлажденье, сударь, к нему имеют… большое охлажденье против прежнего, — отвечал успокоительным тоном Григорий Васильев, — вот уж года четыре мы это замечаем; только и говорят своим горничным девицам: «Ах, говорят, милые мои, как бы я желала
выйти замуж!» Барышня,
батюшка, умная, по политике тонкая, все, может быть, по чувствительной душе своей почувствовали, какой оне пред господом творцом-создателем грех имеют.
— Постой,
батюшка, дай только хлебушка подсыпать, вот я к тебе сейчас
выйду!
— Ну вот,
батюшка, я к тебе и
вышел, — сказал мельник, тщательно запирая за собою дверь.
— Тише, князь, тише,
батюшка, теперь мы не одни, остановились у меня проезжие; а вот я сейчас к тебе
выйду,
батюшка, дай только сундук запереть.
Признаться,
батюшка, не нравилось мне крепко, когда ты к Дружине Андреичу-то ездил, не
выйдет добра из этого, думал я, да и совестно, правду сказать, за тебя было, когда ты с ним за одним столом сидел, из одного ковша пил.
— Ты вот послушай, что дальше-то, как господь
батюшка распорядился: через этого человека всем православным воля
вышла…
«Ах, брат! брат! не захотел ты с нами пожить!» — восклицает он,
выходя из-за стола и протягивая руку ладонью вверх под благословение
батюшки.
— Вот
выйдете,
батюшка Александр Петрович, на слободу, скоро, скоро. Оставите нас одних, бобылей.
— Ну,
батюшка Варнава Васильевич, прилежно же вы работаете! Вас даже не дозовешься, — начал,
выходя, гость, рассмотрев которого Варнава вдруг просиял, захлопал глазами и воскликнул...
Выйду, бывало, к нему за баню, под берёзы, обнимет он меня, как малого ребёнка, и начнёт: про города, про людей разных, про себя — не знаю, как бог меня спасал, вовремя уходила я к батюшке-то сонному!
Выйти не смею никуда, подружек — нет; может, и нашла бы я хороших людей —
батюшка из дома не пускает, не верит он в совесть мою.
— Его-то выгонят? Да вы сдурели аль нет? Да ведь Егор-то Ильич перед ним на цыпочках ходит! Да Фома велел раз быть вместо четверга середе, так они там, все до единого, четверг середой почитали. «Не хочу, чтоб был четверг, а будь середа!» Так две середы на одной неделе и было. Вы думаете, я приврал что-нибудь? Вот на столечко не приврал! Просто,
батюшка, штука капитана Кука
выходит!
Ведь это
выходит,
батюшка, делами добрыми торговать! — продолжал сын, и лицо его при этом как словно озарилось каким-то необыкновенным светом, хотя осталось так же кротко и спокойно.
— Сошки-то? Известно, на чтò сошки,
батюшка, ваше сиятельство. Хоть маломальски подпереть хотелось, сами изволите видеть; вот анадысь угол завалился, еще помиловал Бог, что скотины в ту пору не было. Всё-то еле-еле висит, говорил Чурис, презрительно осматривая свои раскрытые, кривые и обрушенные сараи. — Теперь и стропила, и откосы, и перемёты только тронь, глядишь, дерева дельного не
выйдет. А лесу где нынче возьмешь? сами изволите знать.
— Да чтò ж? Известно,
батюшка, Дутловы люди сильные; во всей вотчине почитай первый мужик, — отвечала кормилица, поматывая головой. — Летось другую связь из своего леса поставил, господ не трудили. Лошадей у них, окромя жеребят да подростков, троек шесть соберется, а скотины, коров да овец как с поля гонят, да бабы
выйдут на улицу загонять, так в воротах их-то сопрется, что беда; да и пчел-то колодок сотни две, не то больше живет. Мужик оченно сильный, и деньги должны быть.
Становой сейчас же сообразил, что дело может
выйти блестящее, но надо вести его умненько. Поехал в село будто по другому делу, а сам между тем начал собирать"под рукою"сведения и о поповском сыне. Оказалось: обулся поповский сын в лапти, боронит, пашет, косит сено… что за причина такая? Когда таким образом дело"округлилось", становой обратился к
батюшке...
Так вот, голубушка, какие дела на свете бывают! Часто мы думаем: девушка да девушка — а на поверку
выходит, что у этой девушки сын в фельдъегерях служит! Поневоле вспомнишь вашего старого сельского
батюшку, как он, бывало, говаривал: что же после этого твои, человече, предположения? и какую при сем жалкую роль играет высокоумный твой разум! Именно так.
Параша. Что у вас тут за беда случилась,
батюшка из себя
выходит?
«
Батюшка, ваше сиятельство, простите мое слово: княгинюшка молода, мысли их будут в божьей власти: они могут ранним вдовством отяготиться и пожелать замуж
выйти».