Неточные совпадения
Привычка усладила
горе,
Не отразимое ничем;
Открытие большое вскоре
Ее утешило совсем:
Она меж делом и досугом
Открыла тайну, как супругом
Самодержавно управлять,
И всё тогда пошло на стать.
Она езжала по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в
баню по субботам,
Служанок била осердясь —
Всё это мужа не спросясь.
Обыкновенно они бывают защищены от холодных ветров, и в то время как на соседних
горах и трясинах растительность поражает своею скудостью и мало отличается от полярной, здесь, в еланях, мы встречаем роскошные рощи и траву раза в два выше человеческого роста; в летние, не пасмурные дни земля здесь, как говорится, парит, во влажном воздухе становится душно, как в
бане, и согретая почва гонит все злаки в солому, так что в один месяц, например, рожь достигает почти сажени вышины.
Павел всмотрелся в него и в самом деле узнал в нем давнишнего своего знакомого, с которым ему действительно пришлось странно познакомиться — он был еще семиклассным гимназистом и пришел раз в общественную
баню. В это время Вихров, начитавшись «
Горя от ума», решительно бредил им, и, когда банщик начал очень сильно тереть его, он сказал ему...
Луна уже скатилась с неба, на деревья лёг густой и ровный полог темноты; в небе тускло
горели семь огней колесницы царя Давида и сеялась на землю золотая пыль мелких звёзд. Сквозь завесу малинника в окне
бани мерцал мутный свет, точно кто-то протирал тёмное стекло жёлтым платком. И слышно было, как что-то живое трётся о забор, царапает его, тихонько стонет и плюёт.
Однажды
баня у него
сгорела, и в пепле ее нашли обугленный труп человека с расколотым черепом.
На Банной
горе, как и днем, толпился праздничный народ, хотя в темноте только и видно было, что спокойные огоньки на противоположной слободской стороне; внизу, под
горой,
горели фонари, и уже растапливалась на понедельник
баня: то ли пар, то ли белый дым светился над фонарями и пропадал в темноте.
Но смех смолк. От реки потянуло холодом, и несколько минут все сидели молча. На взъезде около
бань кто-то невидимый тушил фонари, из трех оставляя
гореть один; зачернели провалы. Женский голос спросил...
Работа в медной
горе считалась самою трудной, но Арефа считал ее отдыхом. Главное, нет здесь огня, как на фабрике, и нет вечного грохота. Правда, и здесь донимали большими уроками немилосердные пристава и уставщики, но все-таки можно было жить. Арефа даже повеселел, присмотревшись к делу. Конечно, под землей дух тяжелый и теплынь, как в
бане, а все-таки можно перебиваться.
Голоса замолкли, и слышно было, как дверь
бани скрыпнула отворяясь и как опять захлопнулась, и Вадим видел, как кто-то, подобно призраку, мелькнул в овраге, потом на
горе, перескочил через плетень, перерезывающий овраг, и скрылся в ночном тумане…
День был жаркий, серебряные облака тяжелели ежечасно; и синие, покрытые туманом, уже показывались на дальнем небосклоне; на берегу реки была развалившаяся
баня, врытая в
гору и обсаженная высокими кустами кудрявой рябины; около нее валялись груды кирпичей, между коими вырастала высокая трава и желтые цветы на длинных стебельках.
При страсти отца к постройкам, вся Новосельская усадьба, за исключением мастерской и кузницы, передвинулась выше в
гору и ближе к дому. Во время же, о котором я говорю, около кухни под лесом возникла липовая
баня, крытая тесом, расписанная зелеными и темно-красными полосками. Так как, по случаю перестройки дома, матери с меньшими детьми пришлось перебираться во флигель, занимаемый отцом и моею классного, нам с отцом были поставлены кровати в самой
бане, а Андрею Карповичу в предбаннике.
— Цыц! — громко крикнул Ромась. — Ну, — видели вы, что в
бане у меня товар не спрятан, — чего еще надо вам? Все
сгорело, осталось — вот: видите? Какая же польза была мне поджигать свое добро?
За шесть лет странствований моих много видел я людей, озлобленных
горем: тлеет в них неугасимая ненависть ко всему, и, кроме зла, ничего не могут они видеть. Видят злое и, словно в жаркой
бане, парятся в нём; как пьяницы вино — пьют желчь и хохочут, торжествуют...
Тут исстари место самое глухое. На
горе мало было домов, и те заперты, а внизу вправо, на Орлике, дрянные
бани да пустая мельница, а сверху сюда обрыв как стена, а с правой сад, где всегда воры прятались. А полицмейстер Цыганок здесь будку построил, и народ стал говорить, что будочник ворам помогает… Думаю, кто это ни подходит — подлет или нет, а в самом деле лучше его мимо себя пропустим.
Пустился косой, как из лука стрела. Бежит, земля дрожит.
Гора на пути встренется — он ее «на уру» возьмет; река — он и броду не ищет, прямо вплавь так и чешет; болото — он с пятой кочки на десятую перепрыгивает. Шутка ли? в тридевятое царство поспеть надо, да в
баню сходить, да жениться («непременно женюсь!» — ежеминутно твердил он себе), да обратно, чтобы к волку на завтрак попасть…
— В
баню, говорит, поедем! — передала Александра Михайловна окружающим. Бешеная злоба сдавила ей дыхание. Хотелось, чтобы кто-нибудь громко, исступленно крикнул: «Девушки, да докуда же мы будем терпеть?!» И чтоб всем вбежать к Матвееву, повалить его и бить, бить эту поганую тушу ногами, стульями, топтать каблуками… Дарья Петровна с сожалением смотрела на Таню, глаза Фокиной мрачно
горели.