Выйдя из вагона, Малахин не узнает своего поезда. Его восемь вагонов с
быками стоят в одном ряду с невысокими вагонами-платформами, каких раньше не было в поезде. На двух-трех платформах навален бут, а остальные пусты. Вдоль поезда снуют незнакомые кондуктора. На вопросы они отвечают неохотно и глухо. Им не до Малахина; они торопятся составить поезд, чтобы поскорее отделаться и идти в тепло.
Неточные совпадения
Когда старик просыпается, в щели вагона и в открытое оконце глядит синее небо раннего утра. Холодно невыносимо, в особенности спине и ногам. Поезд
стоит. Яша, заспанный и угрюмый, возится около
быков.
А когда надоедает ему читать бланки и говорить о ценах, он во время остановок бегает по вагонам, где
стоят его
быки, ничего не делает, а только всплескивает руками и ужасается.
— Ну, поторговали! — говорит ему Малахин, смеясь. — Променяли козу на ястреба. Как же, ехали сюда — было мясо по три девяносто, а приезжаем — оно уж по три с четвертаком. Говорят, опоздали, было бы тремя днями раньше приезжать, потому что теперь на мясо спрос не тот, Филиппов пост пришел… А? Чистая катавасия! На каждом
быке взял убытку четырнадцать рублей. Да вы посудите: провоз
быка сколько
стоит? Пятнадцать рублей тарифа, да шесть рублей кладите на каждого
быка — шахер-махер, взятки, угощения, то да се…
Первого декабря 186* года корвет был готов. Провизии взято было вдоволь, несколько
быков стояло в стойлах; бараны, свиньи помещены в устроенных для них загородках и разная птица — в больших клетках.
Неточные совпадения
Мужик что
бык: втемяшится // В башку какая блажь — // Колом ее оттудова // Не выбьешь: упираются, // Всяк на своем
стоит!
«Я слышал, что здесь есть бои
быков, — спросил я француза, — нельзя ли посмотреть?» — «Не
стоит, — отвечал он, — это пародия на испанские бои.
С этого и началось. Когда он вышел за ворота, на улице, против них,
стоял человек в чуйке и картузе, нахлобученном на нос. Наклоня голову, как
бык, он глядел из-под козырька, выпучив рачьи глаза, а тулья картуза и чуйка были осыпаны мелким серебром изморози.
— Да пусто б его взяло, треклятого! — рассказывал Фалалей. — Каждую ночь снится! каждый раз с вечера молюсь: «Сон не снись про белого
быка, сон не снись про белого
быка!» А он тут как тут, проклятый,
стоит передо мной, большой, с рогами, тупогубый такой, у-у-у!
Благодаря темноте в трех шагах не было даже возможности различить
быка, который, как бы сговорившись заодно с Гришкой, смиренно, не трогая ни одним членом, изредка лишь помахивая хвостом,
стоял подле навеса.