Андрей. Да. Отец, царство ему небесное, угнетал нас воспитанием. Это смешно и глупо, но в этом все-таки надо сознаться, после его смерти я стал полнеть и вот располнел в один год, точно
мое тело освободилось от гнета. Благодаря отцу я и сестры знаем французский, немецкий и английский языки, а Ирина знает еще по-итальянски. Но чего это стоило!
— Пожалейте, атаманы-молодцы,
мое тело белое! — говорила Аленка ослабевшим от ужаса голосом, — ведомо вам самим, что он меня силком от мужа увел!
В это время я нечаянно уронил свой мокрый платок и хотел поднять его; но только что я нагнулся, меня поразил страшный пронзительный крик, исполненный такого ужаса, что, проживи я сто лет, я никогда его не забуду, и, когда вспомню, всегда пробежит холодная дрожь по
моему телу.
Логика старого злодея мне показалась довольно убедительною. Мороз пробежал по всему
моему телу при мысли, в чьих руках я находился. Пугачев заметил мое смущение. «Ась, ваше благородие? — сказал он мне подмигивая. — Фельдмаршал мой, кажется, говорит дело. Как ты думаешь?»
Перо вертелось между пальцами, а по временам и вовсе выскользало из них; чернил зачерпывалось больше, чем нужно; не прошло четверти часа, как разлинованная четвертушка уже была усеяна кляксами; даже верхняя часть
моего тела как-то неестественно выгнулась от напряжения.
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже
мой! Я, ей-ей, не виноват ни душою, ни
телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не бывал.
Вральман. То ли пы
тело, капы не самарили ефо на ушенье! Россиска крамат! Арихметика! Ах, хоспоти поже
мой, как туша ф
теле остаёса! Как путто пы россиски тфорянин уш и не мог ф сфете аванзировать [Продвигаться по службе (от франц. avancer).] пез россиской крамат!
— Сережа! Мальчик
мой милый! — проговорила она, задыхаясь и обнимая руками его пухлое
тело.
— Стало быть, если чувства
мои уничтожены, если
тело мое умрет, существования никакого уж не может быть? — спросил он.
— Послушай, Казбич, — говорил, ласкаясь к нему, Азамат, — ты добрый человек, ты храбрый джигит, а
мой отец боится русских и не пускает меня в горы; отдай мне свою лошадь, и я сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца лучшую его винтовку или шашку, что только пожелаешь, — а шашка его настоящая гурда [Гурда — сорт стали, название лучших кавказских клинков.] приложи лезвием к руке, сама в
тело вопьется; а кольчуга — такая, как твоя, нипочем.