Неточные совпадения
Сначала, далеко впереди, где небо сходится
с землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа
на маленького человечка, размахивающего
руками, поползла по земле широкая ярко-желтая полоса; через минуту такая же полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила холмы; что-то теплое коснулось Егорушкиной спины, полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через бричку и лошадей, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг вся широкая степь сбросила
с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой.
Проводив его глазами, Егорушка обнял колени
руками и склонил голову… Горячие лучи жгли ему затылок, шею и спину. Заунывная песня то замирала, то опять проносилась в стоячем, душном воздухе, ручей монотонно журчал, лошади жевали, а время тянулось бесконечно, точно и оно застыло и остановилось. Казалось, что
с утра прошло уже сто лет… Не хотел ли бог, чтобы Егорушка, бричка и лошади замерли в этом воздухе и, как холмы, окаменели бы и остались навеки
на одном месте?
Едва бричка остановилась около крылечка
с навесом, как в доме послышались радостные голоса — один мужской, другой женский, — завизжала дверь
на блоке, и около брички в одно мгновение выросла высокая тощая фигура, размахивавшая
руками и фалдами.
— Отлично. Значит, мы сейчас догоним обозы, а потом и к молокану. — Да бог
с вами, Иван Иваныч! — ужаснулся Мойсей Мойсеич, всплескивая
руками. — Куда вы
на ночь поедете? Вы поужинайте
на здоровьечко и переночуйте, а завтра, бог даст, утречком поедете и догоните кого надо!
— Да, хлопотно
с детьми, я вам скажу! — вздохнул Мойсей Мойсеич. — У меня у самого шесть человек. Одного учи, другого лечи, третьего
на руках носи, а когда вырастут, так еще больше хлопот. Не только таперичка, даже в Священном писании так было. Когда у Иакова были маленькие дети, он плакал, а когда они выросли, еще хуже стал плакать!
У порога дома Егорушка увидел новую, роскошную коляску и пару черных лошадей.
На козлах сидел лакей в ливрее и
с длинным хлыстом в
руках. Провожать уезжающих вышел один только Соломон. Лицо его было напряжено от желания расхохотаться; он глядел так, как будто
с большим нетерпением ждал отъезда гостей, чтобы вволю посмеяться над ними.
Егорушка слез
с передка. Несколько
рук подхватило его, подняло высоко вверх, и он очутился
на чем-то большом, мягком и слегка влажном от росы. Теперь ему казалось, что небо было близко к нему, а земля далеко.
Деревянно шагавший человек
с подвязанным лицом быстро зашагал к убитой змее, взглянул
на нее и всплеснул своими палкообразными
руками.
Степка
с зазубренной ложкой в
руках занял свое место в дыму около котла и, задумчиво глядя
на воду, стал дожидаться, пока покажется пена.
—
На другой день, чуть свет, — продолжал Дымов, — купцы собрались в дорогу, а косари
с ними ввязались. «Пойдем, ваше степенство, вместе. Веселей, да и опаски меньше, потому здесь место глухое…» Купцы, чтоб образов не побить, шагом ехали, а косарям это
на руку…
Дрожа от холода и брезгливо пожимаясь, Егорушка стащил
с себя промокшее пальто, потом широко расставил
руки и ноги и долго не двигался. Каждое малейшее движение вызывало в нем неприятное ощущение мокроты и холода. Рукава и спина
на рубахе были мокры, брюки прилипли к ногам,
с головы текло…
Тит
на тонких ножках подошел к постели и замахал
руками, потом вырос до потолка и обратился в мельницу. Отец Христофор, не такой, каким он сидел в бричке, а в полном облачении и
с кропилом в
руке, прошелся вокруг мельницы, покропил ее святой водой, и она перестала махать. Егорушка, зная, что это бред, открыл глаза.
В его тяжелой голове путались мысли, во рту было сухо и противно от металлического вкуса. Он оглядел свою шляпу, поправил
на ней павлинье перо и вспомнил, как ходил
с мамашей покупать эту шляпу. Сунул он
руку в карман и достал оттуда комок бурой, липкой замазки. Как эта замазка попала ему в карман? Он подумал, понюхал: пахнет медом. Ага, это еврейский пряник! Как он, бедный, размок!
Он помог Егорушке раздеться, дал ему подушку и укрыл его одеялом, а поверх одеяла пальто Ивана Иваныча, затем отошел
на цыпочках и сел за стол. Егорушка закрыл глаза, и ему тотчас же стало казаться, что он не в номере, а
на большой дороге около костра; Емельян махнул
рукой, а Дымов
с красными глазами лежал
на животе и насмешливо глядел
на Егорушку.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя
на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования.
С пламенем в груди прошу
руки вашей.
Осип. Да, хорошее. Вот уж
на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув
рукою), — бог
с ним! я человек простой».
Дай только, боже, чтобы сошло
с рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил:
на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить! Дай бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (показывает
рукою), чтоб можно было
на ладонку посадить, да-с! Все будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!
Бобчинский и Добчинский, оба низенькие, коротенькие, очень любопытные; чрезвычайно похожи друг
на друга; оба
с небольшими брюшками; оба говорят скороговоркою и чрезвычайно много помогают жестами и
руками. Добчинский немножко выше и сурьезнее Бобчинского, но Бобчинский развязнее и живее Добчинского.