Взял я эти самые субъективные стихи и читаю… Чепуха невозможнейшая! Читаешь их и чувствуешь, что у тебя глаза чешутся и под ложечкой давит, словно ты жёрнов проглотил… Посвятил стихи Зрякиной. Посвяти он мне эти стихи, я бы на него мировому подал! В одном стихотворении
пять раз слово «стремглав»! А рифма! Ландышей вместо ландышей! Слово «лошадь» рифмует с «ношей»!
Тут башмачки козловые // Дед внучке торговал, //
Пять раз про цену спрашивал, // Вертел в руках, оглядывал: // Товар первейший сорт! // «Ну, дядя! два двугривенных // Плати, не то проваливай!» — // Сказал ему купец.
— Ты! — сказал Илья Ильич. — Я запретил тебе заикаться о переезде, а ты, не проходит дня, чтоб
пять раз не напомнил мне: ведь это расстроивает меня — пойми ты. И так здоровье мое никуда не годится.
Он мгновенно стал здоров, весел, побежал в дом, попросил есть, наговорил бабушке с три короба, рассмешил
пять раз Марфеньку и обрадовал бабушку, наевшись за три дня.
Неточные совпадения
Я слово вам скажу!» // Притихла площадь людная, // И тут Ермил про мельницу // Народу рассказал: // «Давно купец Алтынников // Присватывался к мельнице, // Да не плошал и я, //
Раз пять справлялся в городе, // Сказали: с переторжкою // Назначены торги.
Если бы было плохо, он не купил бы по ста
пяти рублей землю, не женил бы трех сыновей и племянника, не построился бы два
раза после пожаров, и всё лучше и лучше.
Для того чтобы всегда вести свои дела в порядке, он, смотря по обстоятельствам, чаще или реже,
раз пять в год, уединялся и приводил в ясность все свои дела. Он называл это посчитаться, или faire la lessive. [сделать стирку.]
— В
пять часов, и в сюртуке, пожалуйста! — крикнул он еще
раз, возвращаясь к двери.
Правда, теперь вспомнил: один
раз, один только
раз я любил женщину с твердой волей, которую никогда не мог победить… Мы расстались врагами, — и то, может быть, если б я ее встретил
пятью годами позже, мы расстались бы иначе…