Неточные совпадения
В 1872 г. на Каре, как
писал г. Власов
в своем
отчете, при одной из казарм совсем не было отхожего места, и преступники выводились для естественной надобности на площадь, и это делалось не по желанию каждого из них, а
в то время, когда собиралось несколько человек.
[Власов
в своем
отчете пишет: «Такое странное отношение лиц: офицера, каторжной
в качестве его любовницы и солдата
в роли ее кучера, — не может не вызвать удивления и сожаления».
Поляков
пишет про июнь 1881 г., что не было ни одного ясного дня
в течение всего месяца, а из
отчета инспектора сельского хозяйства видно, что за четырехлетний период
в промежуток от 18 мая по 1 сентября число ясных дней
в среднем не превышает 8.
«На юге Сахалина, —
писал Власов
в своем
отчете, — женщины за неимением особого помещения помещаются
в здании пекарни…
Заведующий медицинскою частью
в своем
отчете за 1889 г.
пишет: «По прибытии на Сахалин им предоставляется самим заботиться о помещении… для оплаты которого приходится некоторым из них не пренебрегать способами для добывания средств».]
— Ну, торопитесь… Только одна просьба — не пишите ничего, ничего не
пишите в отчете обо мне. Искренняя просьба… Мне не могут простить Воронежа… Когда я приехала, все меня поздравляли с успехом, а Надежда Михайловна Медведева и говорит мне: «Ты, Машенька, там, болтают, будто запрещенные стихи читала…»
Неточные совпадения
Священник умер, Василий Епифанов
пишет отчеты и напивается
в другой деревне.
И вот мы опять едем тем же проселком; открывается знакомый бор и гора, покрытая орешником, а тут и брод через реку, этот брод, приводивший меня двадцать лет тому назад
в восторг, — вода брызжет, мелкие камни хрустят, кучера кричат, лошади упираются… ну вот и село, и дом священника, где он сиживал на лавочке
в буром подряснике, простодушный, добрый, рыжеватый, вечно
в поту, всегда что-нибудь прикусывавший и постоянно одержимый икотой; вот и канцелярия, где земский Василий Епифанов, никогда не бывавший трезвым,
писал свои
отчеты, скорчившись над бумагой и держа перо у самого конца, круто подогнувши третий палец под него.
Был август 1883 года, когда я вернулся после пятимесячного отсутствия
в Москву и отдался литературной работе:
писал стихи и мелочи
в «Будильнике», «Развлечении», «Осколках», статьи по различным вопросам, давал
отчеты о скачках и бегах
в московские газеты.
Исполнение своего намерения Иван Петрович начал с того, что одел сына по-шотландски; двенадцатилетний малый стал ходить с обнаженными икрами и с петушьим пером на складном картузе; шведку заменил молодой швейцарец, изучивший гимнастику до совершенства; музыку, как занятие недостойное мужчины, изгнали навсегда; естественные науки, международное право, математика, столярное ремесло, по совету Жан-Жака Руссо, и геральдика, для поддержания рыцарских чувств, — вот чем должен был заниматься будущий «человек»; его будили
в четыре часа утра, тотчас окачивали холодной водой и заставляли бегать вокруг высокого столба на веревке; ел он раз
в день по одному блюду; ездил верхом, стрелял из арбалета; при всяком удобном случае упражнялся, по примеру родителя,
в твердости воли и каждый вечер вносил
в особую книгу
отчет прошедшего дня и свои впечатления, а Иван Петрович, с своей стороны,
писал ему наставления по-французски,
в которых он называл его mon fils [Мой сын (фр.).] и говорил ему vous.
Семенов сам не
пишет, надеется, что ему теперь разрешат свободную переписку. Вообразите, что
в здешней почтовой экспедиции до сих пор предписание — не принимать на его имя писем; я хотел через тещу Басаргина к нему
написать — ей сказали, что письмо пойдет к Талызину. Городничий
в месячных
отчетах его аттестует, как тогда, когда он здесь находился, потому что не было предписания не упоминать о человеке, служащем
в Омске. Каков Водяников и каковы те, которые читают такого рода
отчеты о государственных людях?