Неточные совпадения
Рыцарское обращение с женщиной возводится почти
в культ и
в то же
время не считается предосудительным уступить за деньги приятелю свою жену; или вот еще лучше: с одной стороны, отсутствие сословных предрассудков — здесь и с ссыльным держат себя,
как с ровней, а с другой — не грех подстрелить
в лесу китайца-бродягу,
как собаку, или даже поохотиться тайком на горбачиков.
В 1710 г. пекинскими миссионерами, по поручению китайского императора, была начертана карта Татарии; при составлении ее миссионеры пользовались японскими картами, и это очевидно, так
как в то время о проходимости Лаперузова и Татарского проливов могло быть известно только японцам.
Я не могу забыть о
том удовольствии,
какое доставляли мне беседы с ним, и
как приятно
в первое
время поражало постоянно высказываемое им отвращение к телесным наказаниям.
Чтобы облегчить мой труд и сократить
время, мне любезно предлагали помощников, но так
как, делая перепись, я имел главною целью не результаты ее, а
те впечатления, которые дает самый процесс переписи,
то я пользовался чужою помощью только
в очень редких случаях.
Для новых людей и их канцелярий понадобилось новое место, так
как в Дуэ, где до
того времени находилось управление каторгой, было тесно и мрачно.
В настоящее
время Александровск занимает на плане площадь около двух квадратных верст; но так
как он уже слился со Слободкой и одною своею улицей подходит к селению Корсаковскому, чтобы
в самом недалеком будущем слиться с ним,
то размеры его
в самом деле более внушительны.
В 1872 г. на Каре,
как писал г. Власов
в своем отчете, при одной из казарм совсем не было отхожего места, и преступники выводились для естественной надобности на площадь, и это делалось не по желанию каждого из них, а
в то время, когда собиралось несколько человек.
Здесь,
как и
в богатой Александровской слободке, мы находим высокий процент старожилов, женщин и грамотных, большое число женщин свободного состояния и почти
ту же самую «историю прошлого», с тайною продажей спирта, кулачеством и т. п.; рассказывают, что
в былое
время тут
в устройстве хозяйств также играл заметную роль фаворитизм, когда начальство легко давало
в долг и скот, и семена, и даже спирт, и
тем легче, что корсаковцы будто бы всегда были политиканами и даже самых маленьких чиновников величали вашим превосходительством.
Постоянная заботливость г. Ливина о людях и
в то же
время розги, упоение телесными наказаниями, жестокость,
как хотите, сочетание ни с чем несообразное и необъяснимое.
Предполагают, что когда-то родиной гиляков был один только Сахалин и что только впоследствии они перешли оттуда на близлежащую часть материка, теснимые с юга айнами, которые двигались из Японии,
в свою очередь теснимые японцами.] селения старые, и
те их названия,
какие упоминаются у старых авторов, сохранились и по сие
время, но жизнь все-таки нельзя назвать вполне оседлой, так
как гиляки не чувствуют привязанности к месту своего рождения и вообще к определенному месту, часто оставляют свои юрты и уходят на промыслы, кочуя вместе с семьями и собаками по Северному Сахалину.
Интересно, что
в то время,
как сахалинские колонизаторы вот уже 35 лет сеют пшеницу на тундре и проводят хорошие дороги к таким местам, где могут прозябать одни только низшие моллюски, самая теплая часть острова, а именно южная часть западного побережья, остается
в совершенном пренебрежении.
Времена изменились; теперь для русской каторги молодой чиновник более типичен, чем старый, и если бы, положим, художник изобразил,
как наказывают плетьми бродягу,
то на его картине место прежнего капитана-пропойцы, старика с сине-багровым носом, занимал бы интеллигентный молодой человек
в новеньком вицмундире.
Едучи со мной, г. Б. жаловался мне, что он сильно тоскует по Малороссии и что ничего ему так не хочется теперь,
как посмотреть на вишню
в то время, когда она висит на дереве.
Дело
в том, что посажено было здесь на участки сразу 30 человек; это было
как раз
то время, когда из Александровска долго не присылали инструментов, и поселенцы отправились к месту буквально с голыми руками.
Г-н Сузуки не скрывал своего восторга и оглядывал орден со всех сторон блестящими глазами,
как ребенок игрушку; на его «красивом и мужественном» лице я читал борьбу; ему хотелось поскорее побежать к себе и показать орден своей молоденькой жене (он недавно женился), и
в то же
время вежливость требовала, чтобы он оставался с гостями.
Кстати, это письмо может дать понятие о
тех успехах,
какие делают
в короткое
время молодые японские секретари при изучении русского языка.
В прежнее
время на помощь поселенцам отпускались каторжные и выдавались деньги на наем плотников и покупку материалов, но этот порядок был оставлен на
том основании, что «
в результате,
как рассказывал мне один чиновник, получались лодыри; каторжные работают, а поселенцы
в это
время в орлянку играют».
Один из них, по фамилии Беспалов, строит на своем участке большой двухэтажный дом с балконом, похожий на дачу, и все смотрят на постройку с недоумением и не понимают, зачем это;
то, что богатый человек, имеющий взрослых сыновей, быть может, останется навсегда
в Рыковском
в то время,
как отлично мог бы устроиться где-нибудь на Зее, производит впечатление странного каприза, чудачества.
Мне однажды пришлось записывать двух женщин свободного состояния, прибывших добровольно за мужьями и живших на одной квартире; одна из них, бездетная, пока я был
в избе, всё
время роптала на судьбу, смеялась над собой, обзывала себя дурой и окаянной за
то, что пошла на Сахалин, судорожно сжимала кулаки, и всё это
в присутствии мужа, который находился тут же и виновато смотрел на меня, а другая,
как здесь часто говорят, детная, имеющая несколько душ детей, молчала, и я подумал, что положение первой, бездетной, должно быть ужасно.
В прежнее
время медведь не обижал людей и домашних животных и считался смирным, но с
тех пор,
как ссыльные стали селиться по верховьям рек и вырубать тут леса и преградили ему путь к рыбе, которая составляла его главную пищу,
в сахалинских метрических книгах и
в «ведомости происшествий» стала появляться новая причина смерти — «задран медведем», и
в настоящее
время медведь уже третируется,
как грозное явление природы, с которым приходится бороться не на шутку.
Между
тем с поселенцами конкурируют японцы, производящие ловлю контрабандным образом или за пошлины, и чиновники, забирающие лучшие места для тюремных ловель, и уже близко
время, когда с проведением сибирской дороги и развитием судоходства слухи о невероятных богатствах рыбы и пушного зверя привлекут на остров свободный элемент; начнется иммиграция, организуются настоящие рыбные ловли,
в которых ссыльный будет принимать участие не
как хозяин-промышленник, а лишь
как батрак, затем, судя по аналогии, начнутся жалобы на
то, что труд ссыльных во многих отношениях уступает труду свободных, даже манз и корейцев; с точки зрения экономической, ссыльное население будет признано бременем для острова, и с увеличением иммиграции и развитием оседлой и промышленной жизни на острове само государство найдет более справедливым и выгодным стать на сторону свободного элемента и прекратить ссылку.
Когда спросишь какого-нибудь старика-поселенца, были ли
в его
время на острове хорошие люди,
то он сначала помолчит немного,
как бы припоминая, и потом уж ответит: «Всякое бывало».
Для
того чтобы судить,
в какое время года чаще всего совершаются побеги, я воспользуюсь немногими цифрами,
какие успел найти и записать.
Эти цифры относятся к одному отчетному году, но если взять наличную массу каторжных за всё
время ее пребывания на острове,
то отношение бегавших
в разное
время к общему составу выразится не менее,
как в 60 %,
то есть из каждых пяти человек, которых вы видите
в тюрьме или на улице, наверное, трое уже бегали.
Как известно, каторжный продолжает бежать даже
в то время, когда
в него прицеливается часовой; его не удерживает от побега также ни шторм, ни уверенность, что он утонет.
Некоторые старые корреспонденты, стоявшие за учреждение ссыльной колонии на острове, совершенно отрицали цингу и
в то же
время восхваляли черемшу
как превосходное средство от цинги и писали, что население заготовляло на зиму сотни пудов этого средства.
Больных, обращавшихся за медицинскою помощью
в 1889 г., было 11309; но так
как большинство каторжных
в летнее
время живет и работает далеко вне тюрьмы, где лишь при больших партиях находятся фельдшера, и так
как большинство поселенцев, за дальностью расстояния и по причине дурной погоды, лишено возможности ходить и ездить
в лазареты,
то эта цифра касается главным образом
той части населения, которое живет
в постах, вблизи врачебных пунктов.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же
время говорит про себя.)А вот посмотрим,
как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это
время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком:
в голове до сих пор стучит. Здесь,
как я вижу, можно с приятностию проводить
время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не
то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Глядеть весь город съехался, //
Как в день базарный, пятницу, // Через неделю
времени // Ермил на
той же площади // Рассчитывал народ.
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. // Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу
в ней
тьма тём, // А ни
в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего // Не загорелась песенка // Веселая и ясная, //
Как вёдреный денек. // Не дивно ли? не страшно ли? // О
время,
время новое! // Ты тоже
в песне скажешься, // Но
как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
А князь опять больнехонек… // Чтоб только
время выиграть, // Придумать:
как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою //
В то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! // Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, //
Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить
в колокола!