Неточные совпадения
Я знал, как
ненавидел он
графа и какие слухи пускал он по уезду про того, у которого теперь ел с таким аппетитом язык с горошком и пил десятилетнюю наливку.
Я сидел и
ненавидел эту толпу, с суетным любопытством рассматривавшую гниющее богатство
графов Карнеевых.
Не успел я еще опомниться после посещения Ольги, как ко мне пожаловал новый гость. К моей квартире подъехала с шумом карета, и Поликарп, плюя по сторонам и бормоча ругательства, доложил мне о приезде «тово… энтого, чтоб его…», т. е.
графа, которого он
ненавидел всеми силами своей души.
Граф вошел, слезливо поглядел на меня и покачал головой…
Прошлое я помню, как вчерашний день. Как в тумане, вижу я места и образы людей. Беспристрастно относиться к ним нет у меня сил; люблю и
ненавижу я их с прежней силой, и не проходит того дня, чтобы я, охваченный чувством негодования или ненависти, не хватал бы себя за голову.
Граф для меня по-прежнему гадок, Ольга отвратительна, Калинин смешон своим тупым чванством. Зло считаю я злом, грех — грехом.
Неточные совпадения
— Положим, не завидует, потому что у него талант; но ему досадно, что придворный и богатый человек, еще
граф (ведь они всё это
ненавидят) без особенного труда делает то же, если не лучше, чем он, посвятивший на это всю жизнь. Главное, образование, которого у него нет.
Но после моего отъезда старейшины города Цюриха узнали, что я вовсе не русский
граф, а русский эмигрант и к тому же приятель с радикальной партией, которую они терпеть не могли, да еще и с социалистами, которых они
ненавидели, и, что хуже всего этого вместе, что я человек нерелигиозный и открыто признаюсь в этом.
Вероятно, он приехал с тем, чтоб оглядеть местность, разузнать положение и, вероятно, крепко рассчитывал на действие этих десяти тысяч рублей перед нищею и оставленною всеми Наташей. Низкий и грубый, он не раз подслуживался
графу N, сластолюбивому старику, в такого рода делах. Но он
ненавидел Наташу и, догадавшись, что дело не пошло на лад, тотчас же переменил тон и с злою радостию поспешил оскорбить ее, чтоб не уходить по крайней мере даром.
— Это клевета,
граф, обидная, безбожная клевета, — отвечала она, — я Мановского всегда
ненавидела, вы сами это знаете.
Гаярина гораздо больше интересовал
граф Заваров. Когда-то он его
ненавидел, считал одним из главных гасильников, не признавал в нем ничего, кроме непомерного властолюбия и мастерства запутывать нити самых беспощадных интриг. Но с тех пор, как этот некогда могущественный"случайный"человек очутился в стороне от главной машины внутреннего управления и сам Александр Ильич начал свою"эволюцию", личность
графа представилась ему в другом свете.