Свечи, лампы и хромая люстра, взятая напрокат из трактира, горят до того ярко, что один из гостей, сидящих за столом, телеграфист, кокетливо щурит глаза и то и дело заговаривает об электрическом освещении —
ни к селу ни к городу.
Он даже повторял эти, иногда тупые или бессмысленные, выходки и, например, в течение нескольких дней,
ни к селу ни к городу, все твердил: «Ну, это дело девятое!» — потому только, что сын его, узнав, что он ходил к заутрене, употребил это выражение.
Это скрытое торжество волновало и сердило Харитину, и ей опять делалось жаль мужа. Она даже насильно вызывала в памяти те нежные сцены, которые происходили у нее с мужем в остроге. Ей хотелось пожалеть его по-хорошему, пожалеть, как умеют жалеть любящие женщины, а вместо этого она
ни к селу ни к городу спросила доктора:
Он в течение всего того дня всячески старался оказывать глубочайшее почтение Санину; за столом, торжественно и решительно, минуя дам, подавал блюда ему первому; во время карточной игры уступал ему прикупку, не дерзал его ремизить; объявлял,
ни к селу ни к городу, что русские — самый великодушный, храбрый и решительный народ в мире!
Неточные совпадения
Заметив любознательность // Крестьян, дворовый седенький //
К ним с книгой подошел: // — Купите! — Как
ни тужился, // Мудреного заглавия // Не одолел Демьян: // «Садись-ка ты помещиком // Под липой на скамеечку // Да сам ее читай!»
Ни минуты не думая, Анна
села с письмом Бетси
к столу и, не читая, приписала внизу: «Мне необходимо вас видеть. Приезжайте
к саду Вреде. Я буду там в 6 часов». Она запечатала, и Бетси, вернувшись, при ней отдала письмо.
Как
ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как
ни давно думала о том и готовилась
к тому, она никак не ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало на нее. Вернувшись в свое одинокое отделение в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы,
села на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые часы, стоявшие на столе между окон, она стала думать.
Алексей Александрович
сел, чувствуя, что слова его не имели того действия, которое он ожидал, и что ему необходимо нужно будет объясняться и что, какие бы
ни были его объяснения, отношения его
к шурину останутся те же.
В кабинете Алексей Александрович прошелся два раза и остановился у огромного письменного стола, на котором уже были зажжены вперед вошедшим камердинером шесть свечей, потрещал пальцами и
сел, разбирая письменные принадлежности. Положив локти на стол, он склонил на бок голову, подумал с минуту и начал писать,
ни одной секунды не останавливаясь. Он писал без обращения
к ней и по-французски, упоребляя местоимение «вы», не имеющее того характера холодности, который оно имеет на русском языке.