Глагольев 1. Да, он настаивал на обвинении… Помню обоих, красных, клокочущих, свирепых… Крестьяне держали сторону генерала, а мы, дворяне, сторону Василия Андреича… Мы пересилили, разумеется… (Смеется.) Ваш отец вызвал генерала на дуэль, генерал назвал его… извините, подлецом… Потеха была! Мы
напоили после их пьяными и помирили… Нет ничего легче, как помирить русских людей… Добряк был ваш отец, доброе имел сердце…
Неточные совпадения
Иван Иванович. Ну да, ну да… Духовно… Скажи ему, Сашурка, чтоб скорей рос. На охоту возьму с собой… Для него я уже и двустволочку маленькую приготовил… Охотника из него сделаю, чтоб
было кому
после смерти свои охотничьи причиндалы оставить…
Знаю только, что имение
после продажи останется за нами и что выплачивать за него мы
будем Глагольеву.
Иван Иванович. Постой, постой… Ты меня запутала… О чем бишь я? Да! И не лгу, брат Саша! Верь! Послужи я еще лет пять, генералом
был бы! А что ты думаешь, не
был бы генералом? Фи!.. (Хохочет.) С моим характером да не
быть генералом? С моим образованием? Не понимаешь же ты ничего
после этого… Ты, значит, не понимаешь…
Вот что
было после того, как мы расстались!..
Саша. Я в десять часов
была уже дома… Пришла, а Колька ревет на чем свет стоит… Я ушла не простившись, пусть извинят… Танцы
после меня
были?
Платонов. Гадок
был, как никогда! Уважай себя
после этого! Нет более несчастья, как
быть лишенным собственного уважения! Боже мой! Нет ничего во мне такого, за что можно
было бы ухватиться, нет ничего такого, за что можно
было бы уважать и любить!
(
После паузы.) Идти… Идти или не идти? (Вздыхает.) Идти… Пойду затяну длинную, в сущности скучную, безобразную песню… Я же думал, что я хожу в прочной броне! А что же оказывается? Женщина сказала слово, и во мне поднялась буря… У людей мировые вопросы, а у меня женщина! Вся жизнь — женщина! У Цезаря — Рубикон, у меня — женщина… Пустой бабник! Не жалко
было бы, если бы не боролся, а то ведь борюсь! Слаб, бесконечно слаб!
Платонов. Что? Я…
После всё узнаете! Друг мой, когда вы ужаснетесь моему поступку, не проклинайте меня! Помните, что я уже почти что наказан… Расстаться с вами навсегда больше чем наказание… Чего улыбаетесь? Верьте! Честное слово, верьте! Так горько на душе, так скверно и подло, что рад
был бы задушить себя!
Анна Петровна. Раскис, сердечный, растаял… Ну? Пустите руку… Прощайте!
Выпьем на прощание, что ли? (Наливает.)
Пейте!.. Счастливого пути, а
после пути счастья!
Платонов. Разумеется. Не оскорбляй, Войницев! Я пришел сюда не за тем, чтобы меня оскорбляли! Не дает тебе права твое несчастье топтать меня в грязь! Я человек, и обходись же со мной по-человечески. Несчастлив ты, но ничего ты не стоишь со своим несчастьем в сравнении с теми страданиями, которые вынес я
после твоего ухода!
Была страшная ночь, Войницев,
после того, как ты ушел! Клянусь вам, филантропы, что ваше несчастье не стоит и тени моих мук!
Платонов. Да, то
есть…
После поговорим.
Вершинин. О чем? Давайте помечтаем… например, о той жизни, какая
будет после нас, лет через двести — триста.
Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (
Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют
после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Осип. Говорит: «Этак всякий приедет, обживется, задолжается,
после и выгнать нельзя. Я, говорит, шутить не
буду, я прямо с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму».
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело
после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
)Да если приезжий чиновник
будет спрашивать службу: довольны ли? — чтобы говорили: «Всем довольны, ваше благородие»; а который
будет недоволен, то ему
после дам такого неудовольствия…
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою
был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке.
После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом
был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?