Неточные совпадения
Если бы вы и он, оба, или хоть один из вас, были люди не развитые, не деликатные или дурные, оно развилось бы в обыкновенную свою форму — вражда между мужем и женою, вы бы грызлись между собою, если бы оба были дурны, или один из вас грыз бы другого, а другой был бы сгрызаем, — во всяком случае, была бы семейная каторга, которою мы и любуемся в большей части супружеств; она, конечно, не
помешала бы развиться и
любви к другому, но главная штука была бы в ней, в каторге, в грызении друг друга.
— Вот мы живем с тобою три года (прежде говорилось: год, потом: два; потом будет говориться: четыре года и так дальше), а все еще мы как будто любовники, которые видятся изредка, тайком. Откуда это взяли, Саша, что
любовь ослабевает, когда ничто не
мешает людям вполне принадлежать друг другу? Эти люди не знали истинной
любви. Они знали только эротическое самолюбие или эротическую фантазию. Настоящая
любовь именно с той поры и начинается, как люди начинают жить вместе.
Нельзя заставить себя любить. Но то, что ты не любишь, не значит то, что в тебе нет любви, а только то, что в тебе есть что-то такое, что
мешает любви. Как ни переворачивай и сколько ни тряси бутылку, если в ней засела пробка, ничего не выльется, пока не вынешь пробку. То же и с любовью. Душа твоя полна любовью, но любовь эта не может проявиться, потому что грехи твои не дают ей хода. Освободи душу от того, что засоряет ее, и ты полюбишь всех и даже того, кого называл врагом и ненавидел.
А если бог — любовь и пребывает в нас, то выучиться любви нетрудно. Надо только стараться избавиться от того, что
мешает любви, избавиться от того, что не выпускает ее наружу. И только начни так делать — и скоро научишься самой важной и нужной на свете науке: любви к людям.
Хотя и не мысль открыла нам то, что надо любить, — мысль не могла открыть нам этого, — но мысль важна тем, что она показывает нам то, что
мешает любви. Вот это-то усилие мысли против того, что мешает любви, это-то усилие мысли важнее, нужнее и дороже всего.
Неточные совпадения
Он хочет доказать мне, что его
любовь ко мне не должна
мешать его свободе.
— Господи, помилуй! прости, помоги! — твердил он как-то вдруг неожиданно пришедшие на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не одними устами. Теперь, в эту минуту, он знал, что все не только сомнения его, но та невозможность по разуму верить, которую он знал в себе, нисколько не
мешают ему обращаться к Богу. Всё это теперь, как прах, слетело с его души. К кому же ему было обращаться, как не к Тому, в Чьих руках он чувствовал себя, свою душу и свою
любовь?
Все эти
любви, то ослабевая, то усиливаясь, не
мешали ей в ведении самых распространенных и сложных придворных и светских отношений.
Две страсти эти не
мешали одна другой. Напротив, ему нужно было занятие и увлечение, независимое от его
любви, на котором он освежался и отдыхал от слишком волновавших его впечатлений.
— Я очень благодарю вас за ваше доверие, но… — сказал он, с смущением и досадой чувствуя, что то, что он легко и ясно мог решить сам с собою, он не может обсуждать при княгине Тверской, представлявшейся ему олицетворением той грубой силы, которая должна была руководить его жизнью в глазах света и
мешала ему отдаваться своему чувству
любви и прощения. Он остановился, глядя на княгиню Тверскую.