Неточные совпадения
Известно, как в прежние времена оканчивались
подобные положения: отличная девушка в гадком семействе; насильно навязываемый жених пошлый человек, который ей не нравится, который сам по себе был дрянноватым человеком,
и становился бы чем дальше,
тем дряннее, но, насильно держась подле нее, подчиняется ей
и понемногу становится похож на человека таксебе, не хорошего, но
и не дурного.
По обыкновению, шел
и веселый разговор со множеством воспоминаний, шел
и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха,
и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в
подобных кружках,
и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут
и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым
и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний,
и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею,
и обо всем,
тому подобном и не
подобном, но родственном.
Идиллия нынче не в моде,
и я сам вовсе не люблю ее,
то есть лично я не люблю, как не люблю гуляний, не люблю спаржи, — мало ли, до чего я не охотник? ведь нельзя же одному человеку любить все блюда, все способы развлечений; но я знаю, что эти вещи, которые не по моему личному вкусу, очень хорошие вещи, что они по вкусу, или были бы по вкусу, гораздо большему числу людей, чем
те, которые, подобно мне, предпочитают гулянью — шахматную игру, спарже — кислую капусту с конопляным маслом; я знаю даже, что у большинства, которое не разделяет моего вкуса к шахматной игре,
и радо было бы не разделять моего вкуса к кислой капусте с конопляным маслом, что у него вкусы не хуже моих,
и потому я говорю: пусть будет на свете как можно больше гуляний,
и пусть почти совершенно исчезнет из света, останется только античною редкостью для немногих,
подобных мне чудаков, кислая капуста с конопляным маслом!
— Друг мой, ты говоришь совершенную правду о
том, что честно
и бесчестно. Но только я не знаю, к чему ты говоришь ее,
и не понимаю, какое отношение может она иметь ко мне. Я ровно ничего тебе не говорил ни о каком намерении рисковать спокойствием жизни, чьей бы
то ни было, ни о чем
подобном. Ты фантазируешь,
и больше ничего. Я прошу тебя, своего приятеля, не забывать меня, потому что мне, как твоему приятелю, приятно проводить время с тобою, — только. Исполнишь ты мою приятельскую просьбу?
Я часто слыхивал от них,
то есть от этих
и от
подобных им, такие вещи, что тут же хохотал среди их патетических уверений, что, дескать, это для меня было совершенно ничего, очень легко: разумеется, хохотал, когда уверения делались передо мною человеком посторонним,
и при разговоре только вдвоем.
Отец любил Катю, не давал ультравеликосветским гувернанткам слишком муштровать девушку: «это глупости», говорил он про всякие выправки талии, выправки манер
и все
тому подобное; а когда Кате было 15 лет, он даже согласился с нею, что можно обойтись ей
и без англичанки
и без француженки.
Женихи сотнями увивались за наследницею громадного состояния; но общество, толпившееся за обедами
и на вечерах Полозова, было
то общество слишком сомнительного типа, слишком сомнительного изящества, которое наполняет залы всех
подобных Полозову богачей, возвысившихся над более или менее приличным, не великосветским родным своим кругом,
и не имеющих ни родства, ни связей в настоящем великосветском обществе, также более или менее приличном; они становятся кормителями пройдох
и фатов, совершенно неприличных уже
и по внешности, не говоря о внутренних достоинствах.
Потом, разумеется, вырос
и стал взрослым мужчиною; а в это время какому-то богачу
и прогрессисту в сельском хозяйстве вздумалось устроить у себя на южном берегу Крыма, вместо виноградников, хлопчато-бумажные плантации; он
и поручил кому-то достать ему управляющего из Северной Америки: ему
и достали Джемса Бьюмонта, канадского уроженца, нью-йоркского жителя,
то есть настолько верст не видывавшего хлопчатобумажных плантаций, насколько мы с вами, читатель, не видывали из своего Петербурга или Курска гору Арарат; это уж всегда так бывает с
подобными прогрессистами.
Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть были с ним на «ты», а третья — были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий
и тому подобного были все ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только не отказываться, не завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не делал.
Неточные совпадения
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья
и выгод в
том одном, что законно…
и что угнетать рабством себе
подобных беззаконно.
Ибо желать следует только
того, что к достижению возможно; ежели же будешь желать недостижимого, как, например, укрощения стихий, прекращения течения времени
и подобного,
то сим градоначальническую власть не токмо не возвысишь, а наипаче сконфузишь.
Легко было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно труднее было обезоружить польскую интригу,
тем более что она действовала невидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский
и Пшекшицюльский грустно возвращались по домам
и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже для
подобного случая ни одной талантливой личности не сумел из себя выработать, как внимание их было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.
Издатель позволяет себе думать, что изложенные в этом документе мысли не только свидетельствуют, что в
то отдаленное время уже встречались люди, обладавшие правильным взглядом на вещи, но могут даже
и теперь служить руководством при осуществлении
подобного рода предприятий.
Немедленно вслед за ним вскочила
и Аксиньюшка,
и начали они кружиться. Сперва кружились медленно
и потихоньку всхлипывали; потом круги начали делаться быстрее
и быстрее, покуда наконец не перешли в совершенный вихрь. Послышался хохот, визг, трели, всхлебывания,
подобные тем, которые можно слышать только весной в пруду, дающем приют мириадам лягушек.