Неточные совпадения
— Вы
не можете отгадать, — я вам скажу. Это очень просто
и натурально; если бы в вас
была искра благородного чувства, вы отгадали бы. Ваша любовница, — в прежнем
разговоре Анна Петровна лавировала, теперь уж нечего
было лавировать: у неприятеля отнято средство победить ее, — ваша любовница, —
не возражайте, Михаил Иваныч, вы сами повсюду разглашали, что она ваша любовница, — это существо низкого происхождения, низкого воспитания, низкого поведения, — даже это презренное существо…
Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить,
и потому прямо стала говорить о чувствах, что она
была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж,
не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах
и огорчениях, то, натурально,
разговор стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же
не говорить
и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать,
была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать,
может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда
разговор был доведен до приличной длины
и по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием,
и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца,
не просит Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это,
быть может,
было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна
будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда
и состояло единственное желание Марьи Алексевны,
и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало
быть, тогда она
будет в состоянии видеться с дочерью,
не огорчаясь.
Они очень уважают Лопухова, считают его одною из лучших голов в Петербурге,
может быть, они
и не ошибаются,
и настоящая связь их с Лопуховыми заключается в этом: они находят полезными для себя
разговоры с Дмитрием Сергеичем.
Он боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого
разговора с своим другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно
будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он остался
и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен
был оторваться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий
и беззаботный
разговор человека,
не имеющего на душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы
были самая злая сплетница
и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь
не так, вы все-таки
не увидели бы в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что
может, от нечего делать, приятно убить вечер в обществе хороших знакомых.
При всей дикости этого случая Рахметов
был совершенно прав:
и в том, что начал так, потому что ведь он прежде хорошо узнал обо мне
и только тогда уже начал дело,
и в том, что так кончил
разговор; я действительно говорил ему
не то, что думал,
и он, действительно, имел право назвать меня лжецом,
и это нисколько
не могло быть обидно, даже щекотливо для меня «в настоящем случае», по его выражению, потому что такой
был случай,
и он, действительно,
мог сохранять ко мне прежнее доверие
и, пожалуй, уважение.
И действительно, он
не навязывал: никак нельзя
было спастись от того, чтоб он, когда находил это нужным,
не высказал вам своего мнения настолько, чтобы вы
могли понять, о чем
и в каком смысле он хочет говорить; но он делал это в двух — трех словах
и потом спрашивал: «Теперь вы знаете, каково
было бы содержание
разговора; находите ли вы полезным иметь такой
разговор?» Если вы сказали «нет», он кланялся
и отходил.
Конечно, Лопухов во второй записке говорит совершенно справедливо, что ни он Рахметову, ни Рахметов ему ни слова
не сказал, каково
будет содержание
разговора Рахметова с Верою Павловною; да ведь Лопухов хорошо знал Рахметова,
и что Рахметов думает о каком деле,
и как Рахметов
будет говорить в каком случае, ведь порядочные люди понимают друг друга,
и не объяснившись между собою; Лопухов
мог бы вперед чуть
не слово в слово написать все, что
будет говорить Рахметов Вере Павловне, именно потому-то он
и просил Рахметова
быть посредником.
Из этого
разговора ты увидел, что Рахметову хотелось бы
выпить хересу, хоть он
и не пьет, что Рахметов
не безусловно «мрачное чудовище», что, напротив, когда он за каким-нибудь приятным делом забывает свои тоскливые думы, свою жгучую скорбь, то он
и шутит,
и весело болтает, да только, говорит, редко мне это удается,
и горько, говорит, мне, что мне так редко это удается, я, говорит,
и сам
не рад, что я «мрачное чудовище», да уж обстоятельства-то такие, что человек с моею пламенною любовью к добру
не может не быть «мрачным чудовищем», а как бы
не это, говорит, так я бы,
может быть, целый день шутил, да хохотал, да
пел, да плясал.
Вера Павловна кончила
разговор с мужем тем, что надела шляпу
и поехала с ним в гошпиталь испытать свои нервы, —
может ли она видеть кровь, в состоянии ли
будет заниматься анатомиею. При положении Кирсанова в гошпитале, конечно,
не было никаких препятствий этому испытанию.
— Мне хочется сделать это;
может быть, я
и сделаю, когда-нибудь. Но прежде я должен узнать о ней больше. — Бьмонт остановился на минуту. — Я думал, лучше ли просить вас, или
не просить, кажется, лучше попросить; когда вам случится упоминать мою фамилию в
разговорах с ними,
не говорите, что я расспрашивал вас о ней или хочу когда-нибудь познакомиться с ними.
Неточные совпадения
Всё это она говорила весело, быстро
и с особенным блеском в глазах; но Алексей Александрович теперь
не приписывал этому тону ее никакого значения. Он слышал только ее слова
и придавал им только тот прямой смысл, который они имели.
И он отвечал ей просто, хотя
и шутливо. Во всем
разговоре этом
не было ничего особенного, но никогда после без мучительной боли стыда Анна
не могла вспомнить всей этой короткой сцены.
— Вы говорите, — продолжала хозяйка начатый
разговор, — что мужа
не может интересовать всё русское. Напротив, он весел бывает за границей, но никогда так, как здесь. Здесь он чувствует себя в своей сфере. Ему столько дела,
и он имеет дар всем интересоваться. Ах, вы
не были в нашей школе?
Левин хотел сказать брату о своем намерении жениться
и спросить его совета, он даже твердо решился на это; но когда он увидел брата, послушал его
разговора с профессором, когда услыхал потом этот невольно покровительственный тон, с которым брат расспрашивал его о хозяйственных делах (материнское имение их
было неделеное,
и Левин заведывал обеими частями), Левин почувствовал, что
не может почему-то начать говорить с братом о своем решении жениться.
Они возобновили
разговор, шедший за обедом: о свободе
и занятиях женщин. Левин
был согласен с мнением Дарьи Александровны, что девушка,
не вышедшая замуж, найдет себе дело женское в семье. Он подтверждал это тем, что ни одна семья
не может обойтись без помощницы, что в каждой, бедной
и богатой семье
есть и должны
быть няньки, наемные или родные.
В столовой он позвонил
и велел вошедшему слуге послать опять за доктором. Ему досадно
было на жену за то, что она
не заботилась об этом прелестном ребенке,
и в этом расположении досады на нее
не хотелось итти к ней,
не хотелось тоже
и видеть княгиню Бетси; но жена
могла удивиться, отчего он, по обыкновению,
не зашел к ней,
и потому он, сделав усилие над собой, пошел в спальню. Подходя по мягкому ковру к дверям, он невольно услыхал
разговор, которого
не хотел слышать.