Неточные совпадения
Марья Алексевна знала, что говорилось в театре, но еще не знала, что
выходило из этого разговора.
Потом вдруг круто поворотила разговор на самого учителя и стала расспрашивать, кто он, что он, какие у него родственники, имеют ли состояние, как он живет, как думает жить; учитель отвечал коротко и неопределенно, что родственники есть, живут в провинции, люди небогатые, он сам живет уроками, останется медиком в Петербурге; словом сказать,
из всего
этого не
выходило ничего.
— Что я ей скажу? — повторял Лопухов, сходя с лестницы. — Как же
это ей быть? Как же
это ей быть? — думал он,
выходя из Галерной в улицу, которая ведет на Конногвардейский бульвар.
Лопухов возвратился с Павлом Константинычем, сели; Лопухов попросил ее слушать, пока он доскажет то, что начнет, а ее речь будет впереди, и начал говорить, сильно возвышая голос, когда она пробовала перебивать его, и благополучно довел до конца свою речь, которая состояла в том, что развенчать их нельзя, потому дело со (Сторешниковым — дело пропащее, как вы сами знаете, стало быть, и утруждать себя вам будет напрасно, а впрочем, как хотите: коли лишние деньги есть, то даже советую попробовать; да что, и огорчаться-то не
из чего, потому что ведь Верочка никогда не хотела идти за Сторешникова, стало быть,
это дело всегда было несбыточное, как вы и сами видели, Марья Алексевна, а девушку, во всяком случае, надобно отдавать замуж, а
это дело вообще убыточное для родителей: надобно приданое, да и свадьба, сама по себе, много денег стоит, а главное, приданое; стало быть, еще надобно вам, Марья Алексевна и Павел Константиныч, благодарить дочь, что она
вышла замуж без всяких убытков для вас!
Ночью даже приснился ей сон такого рода, что сидит она под окном и видит: по улице едет карета, самая отличная, и останавливается
эта карета, и
выходит из кареты пышная дама, и мужчина с дамой, и входят они к ней в комнату, и дама говорит: посмотрите, мамаша, как меня муж наряжает! и дама
эта — Верочка.
— Так; элементы
этой грязи находятся в нездоровом состоянии. Натурально, что, как бы они ни перемещались и какие бы другие вещи, не похожие на грязь, ни
выходили из этих элементов, все
эти вещи будут нездоровые, дрянные.
Через три — четыре дня Кирсанов, должно быть, опомнился, увидел дикую пошлость своих выходок; пришел к Лопуховым, был как следует, потом стал говорить, что он был пошл;
из слов Веры Павловны он заметил, что она не слышала от мужа его глупостей, искренно благодарил Лопухова за
эту скромность, стал сам, в наказание себе, рассказывать все Вере Павловне, расчувствовался, извинялся, говорил, что был болен, и опять
выходило как-то дрянно.
Лопухов собирался завтра
выйти в первый раз
из дому, Вера Павловна была от
этого в особенно хорошем расположении духа, радовалась чуть ли не больше, да и наверное больше, чем сам бывший больной. Разговор коснулся болезни, смеялись над нею, восхваляли шутливым тоном супружескую самоотверженность Веры Павловны, чуть — чуть не расстроившей своего здоровья тревогою
из — за того, чем не стоило тревожиться.
— Нет, как же, я знаю очень много. Вы были служанкою, — в последнее время у актрисы N.; когда она
вышла замуж, вы отошли от нее; чтоб уйти от отца ее мужа, поступили в магазин N.,
из которого перешли к нам; я знаю
это со всеми подробностями.
Что ж особенного, если
из этого унижения также могут
выходить неиспорченными те, которым поможет счастливый случай избавиться от него?» Вторую исповедь она слушала, уже не изумляясь тому, что девушка, ее делавшая, сохранила все благородные свойства человека: и бескорыстие, и способность к верной дружбе, и мягкость души, — сохранила даже довольно много наивности.
Но она или не поняла в первую минуту того смысла, который
выходил из его слов, или поняла, но не до того ей было, чтобы обращать внимание на
этот смысл, и радость о возобновлении любви заглушила в ней скорбь о близком конце, — как бы то ни было, но она только радовалась и говорила...
Но, как я ни благодарен тебе, мой друг,
из этого ничего не
выйдет.
А главное в том, что он порядком установился у фирмы, как человек дельный и оборотливый, и постепенно забрал дела в свои руки, так что заключение рассказа и главная вкусность в нем для Лопухова
вышло вот что: он получает место помощника управляющего заводом, управляющий будет только почетное лицо,
из товарищей фирмы, с почетным жалованьем; а управлять будет он; товарищ фирмы только на
этом условии и взял место управляющего, «я, говорит, не могу, куда мне», — да вы только место занимайте, чтобы сидел на нем честный человек, а в дело нечего вам мешаться, я буду делать», — «а если так, то можно, возьму место», но ведь и не в
этом важность, что власть, а в том, что он получает 3500 руб. жалованья, почти на 1000 руб. больше, чем прежде получал всего и от случайной черной литературной работы, и от уроков, и от прежнего места на заводе, стало быть, теперь можно бросить все, кроме завода, — и превосходно.
Вышел из 2–го курса, поехал в поместье, распорядился, победив сопротивление опекуна, заслужив анафему от братьев и достигнув того, что мужья запретили его сестрам произносить его имя; потом скитался по России разными манерами: и сухим путем, и водою, и тем и другою по обыкновенному и по необыкновенному, — например, и пешком, и на расшивах, и на косных лодках, имел много приключений, которые все сам устраивал себе; между прочим, отвез двух человек в казанский, пятерых — в московский университет, —
это были его стипендиаты, а в Петербург, где сам хотел жить, не привез никого, и потому никто
из нас не знал, что у него не 400, а 3 000 р. дохода.
Поднимайтесь
из вашей трущобы, друзья мои, поднимайтесь,
это не так трудно,
выходите на вольный белый свет, славно жить на нем, и путь легок и заманчив, попробуйте: развитие, развитие.
Но посмотрите, что
выходит из этих пропорций.
Не говоря уж о том, что ничего подобного никогда не позволит себе благовоспитанная девушка, но если позволит, то уж, конечно,
выйдет из этого совсем не то.