Неточные совпадения
Но ангелов я — любила: одного, голубого, на жарко-золотой, прямо — горящей бумаге, прямо — трещавшей от сдерживаемого огня. Жаркой еще и от моих постоянных, всегда вскипавших и так редко перекипавших, обратно — вкипавших, одиноко выкипавших слез на печном румянце щек. И еще одного, земляничного, тоже
немецкого, с раскрашенной картинки к
немецкому стихотворению «Der Engel und der Grobian» [«Ангел и грубиян» (нем.).]. (Помню слово: «im rothen Erdbeerguss» — в красном земляничном потоке…)
— Около рождества он стал поправляться и в конце января, еще не совсем, впрочем, здоровый, разъезжал по городу, созывая гостей, в звании шафера, на свадьбу
немецкого золотых дел мастера, распоряжался на свадебном пиру и беспрестанно потчевал гостей напитками; сам, однако же, пил мало».
Неточные совпадения
Иностранное
золото гоняло продажного корреспондента по всему свету, а теперь его миссия заключалась в том, чтобы проникнуть в планы генерала Блинова, поездка которого на Урал серьезно беспокоила
немецких, французских и английских коммерсантов, снабжавших Россию железными, изделиями.
Венецейцы, греки и морава // Что ни день о русичах поют, // Величают князя Святослава. // Игоря отважного клянут. // И смеется гость земли
немецкой, // Что, когда не стало больше сил. // Игорь-князь в Каяле половецкой // Русские богатства утопил. // И бежит молва про удалого, // Будто он, на Русь накликав зло. // Из седла, несчастный,
золотого // Пересел в кощеево седло… // Приумолкли города, и снова // На Руси веселье полегло.
Встретившийся им кавалергардский офицер, приложив руку к
золотой каске своей и слегка мотнув головой, назвал этого господина: — «Здравствуйте, барон Мингер!» — «Bonjour!» [Добрый день! (франц.).], — отвечал тот с несколько
немецким акцентом.
Он объехал кругом площадь, заглядывал во все окна и, наконец, решился войти в дом, над дверьми которого висела вывеска с надписью на французском и
немецком языках:
золотых дел мастер Франц Зингер.
Около торта размещались принесенные сегодня пастором:
немецкая библия в зеленом переплете с
золотым обрезом; большой красный дорогой стакан с гравированным видом Мюнхена и на нем, на белой ниточке, чья-то карточка; рабочая корзиночка с бумажкою, на которой было написано «Клара Шперлинг», и, наконец, необыкновенно искусно сделанный швейцарский домик с слюдовыми окнами, балкончиками, дверьми, загородями и камнями на крыше.