Неточные совпадения
— Вот видишь ли, Евгений, — промолвил Аркадий, оканчивая свой рассказ, — как несправедливо ты судишь о дяде! Я уже не говорю о том, что он не раз выручал
отца из беды, отдавал ему все свои деньги, — имение, ты, может быть, не
знаешь,
у них не разделено, — но он всякому рад помочь и, между прочим, всегда вступается за крестьян; правда, говоря с ними, он морщится и нюхает одеколон…
— Нет, надо к
отцу проехать. Ты
знаешь, он от *** в тридцати верстах. Я его давно не видал и мать тоже: надо стариков потешить. Они
у меня люди хорошие, особенно
отец: презабавный. Я же
у них один.
— По непринужденности обращения, — заметил Аркадию Базаров, — и по игривости оборотов речи ты можешь судить, что мужики
у моего
отца не слишком притеснены. Да вот и он сам выходит на крыльцо своего жилища. Услыхал,
знать, колокольчик. Он, он —
узнаю его фигуру. Эге-ге! как он, однако, поседел, бедняга!
Разговаривая однажды с
отцом, он
узнал, что
у Николая Петровича находилось несколько писем, довольно интересных, писанных некогда матерью Одинцовой к покойной его жене, и не отстал от него до тех пор, пока не получил этих писем, за которыми Николай Петрович принужден был рыться в двадцати различных ящиках и сундуках.
Неточные совпадения
Стародум. Ему многие смеются. Я это
знаю. Быть так.
Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не
знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного.
Отец мой
у двора Петра Великого…
Урок состоял в выучиваньи наизусть нескольких стихов из Евангелия и повторении начала Ветхого Завета. Стихи из Евангелия Сережа
знал порядочно, но в ту минуту как он говорил их, он загляделся на кость лба
отца, которая загибалась так круто
у виска, что он запутался и конец одного стиха на одинаковом слове переставил к началу другого. Для Алексея Александровича было очевидно, что он не понимал того, что говорил, и это раздражило его.
Она быстро оделась, сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа с гувернанткой. Сережа, весь в белом, стоял
у стола под зеркалом и, согнувшись спиной и головой, с выражением напряженного внимания, которое она
знала в нем и которым он был похож на
отца, что-то делал с цветами, которые он принес.
Ему было девять лет, он был ребенок; но душу свою он
знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а душа его была переполнена жаждой познания. И он учился
у Капитоныча,
у няни,
у Наденьки,
у Василия Лукича, а не
у учителей. Та вода, которую
отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
Алексей Александрович
знал это семейство и был посаженым
отцом у одной из старших дочерей.)