Неточные совпадения
В 48-м
году это различие уменьшилось: Николай Петрович потерял жену, Павел Петрович потерял свои воспоминания; после смерти княгини он старался не
думать о ней.
— Все такие мелкие интересы, вот что ужасно! Прежде я по зимам жила в Москве… но теперь там обитает мой благоверный, мсьё Кукшин. Да и Москва теперь… уж я не знаю — тоже уж не то. Я
думаю съездить за границу; я в прошлом
году уже совсем было собралась.
— Я
думаю: хорошо моим родителям жить на свете! Отец в шестьдесят
лет хлопочет, толкует о «паллиативных» средствах, лечит людей, великодушничает с крестьянами — кутит, одним словом; и матери моей хорошо: день ее до того напичкан всякими занятиями, ахами да охами, что ей и опомниться некогда; а я…
— Да! На короткое время… Хорошо. — Василий Иванович вынул платок и, сморкаясь, наклонился чуть не до земли. — Что ж? это… все будет. Я было
думал, что ты у нас… подольше. Три дня… Это, это, после трех
лет, маловато; маловато, Евгений!
Об антихристе она говорила не часто, но всегда безбоязненно и пренебрежительно; имя божие звучало в устах её грозно; произнося его, она понижала голос, закатывала глаза и крестилась. Сначала Матвей боялся бога, силы невидимой, вездесущей и всезнающей, но постепенно и незаметно привык не думать о боге, как не
думал летом о тепле, а зимою о снеге и холоде.
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три
года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что
год, то дети: некогда // Ни
думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Прапрадед мой по матери // Был и того древней: // «Князь Щепин с Васькой Гусевым // (Гласит другая грамота) // Пытал поджечь Москву, // Казну пограбить
думали, // Да их казнили смертию», // А было то, любезные, // Без мала триста
лет.
«Для чего он целый
год всё читает философии какие-то? —
думала она.
Они не знают, как он восемь
лет душил мою жизнь, душил всё, что было во мне живого, что он ни разу и не
подумал о том, что я живая женщина, которой нужна любовь.
Алексей Александрович
думал и говорил, что ни в какой
год у него не было столько служебного дела, как в нынешний; но он не сознавал того, что он сам выдумывал себе в нынешнем
году дела, что это было одно из средств не открывать того ящика, где лежали чувства к жене и семье и мысли о них и которые делались тем страшнее, чем дольше они там лежали.