—
Как вы думаете, Христофор Федорыч, — сказал он наконец, — ведь у нас теперь, кажется, все в порядке, сад в полном цвету… Не пригласить ли ее сюда на день вместе с ее матерью и моей старушкой теткой, а? Вам это будет приятно?
Неточные совпадения
— Знаю, знаю, что
вы хотите сказать, — перебил ее Паншин и снова пробежал пальцами по клавишам, — за ноты, за книги, которые я
вам приношу, за плохие рисунки, которыми я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее. Я могу все это делать — и все-таки быть эгоистом. Смею
думать, что
вы не скучаете со мною и что
вы не считаете меня за дурного человека, но все же
вы полагаете, что я —
как, бишь, это сказано? — для красного словца не пожалею ни отца, ни приятеля.
—
Как подумаешь, сколько времени не видались, — мечтательно промолвила Марья Дмитриевна. —
Вы откуда теперь? Где
вы оставили… то есть я хотела сказать, — торопливо подхватила она, — я хотела сказать, надолго ли
вы к нам?
—
Вы такие добрые, — начала она и в то же время
подумала: «Да, он, точно, добрый…» —
Вы извините меня, я бы не должна сметь говорить об этом с
вами… но
как могли
вы… отчего
вы расстались с вашей женой?
— Я не
думаю.
Какое право имею я строго судить других, помилуйте, когда я сам нуждаюсь в снисхождении? Или
вы забыли, что надо мной один ленивый не смеется?.. А что, — прибавил он, — сдержали
вы свое обещание?
— Ах,
как вам не стыдно так говорить! Она пела и играла для того только, чтобы сделать мне угодное, потому что я настоятельно ее просила об этом, почти приказывала ей. Я вижу, что ей тяжело, так тяжело;
думаю, чем бы ее развлечь, — да и слышала-то я, что талант у ней такой прекрасный! Помилуйте, Федор Иваныч, она совсем уничтожена, спросите хоть Сергея Петровича; убитая женщина, tout-а-fait, [Окончательно (фр.).] что
вы это?
«Играйте, веселитесь, растите, молодые силы, —
думал он, и не было горечи в его думах, — жизнь у
вас впереди, и
вам легче будет жить:
вам не придется,
как нам, отыскивать свою дорогу, бороться, падать и вставать среди марка; мы хлопотали о том,
как бы уцелеть — и сколько из нас не уцелело! — а
вам надобно дело делать, работать, и благословение нашего брата, старика, будет с
вами.
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит человек! В жисть не был в присутствии такой важной персоны, чуть не умер со страху.
Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?
Придя в комнату, Сережа, вместо того чтобы сесть за уроки, рассказал учителю свое предположение о том, что то, что принесли, должно быть машина. —
Как вы думаете? — спросил он.
К утру бред прошел; с час она лежала неподвижная, бледная и в такой слабости, что едва можно было заметить, что она дышит; потом ей стало лучше, и она начала говорить, только
как вы думаете, о чем?..
— Как вы себе хотите, я покупаю не для какой-либо надобности,
как вы думаете, а так, по наклонности собственных мыслей. Два с полтиною не хотите — прощайте!
Неточные совпадения
Городничий. Что, голубчики,
как поживаете?
как товар идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что, много взяли? Вот,
думают, так в тюрьму его и засадят!.. Знаете ли
вы, семь чертей и одна ведьма
вам в зубы, что…
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! //
Как уперлись: мы нищие — // Так тем и отбоярились! //
Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется
вам // Смеяться надо мной!» // И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
У
вас товар некупленный, // Из
вас на солнце топится // Смола,
как из сосны!» // Опять упали бедные // На дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли на животы; // Лежали, думу
думали // И вдруг запели.
—
Как не
думала? Если б я была мужчина, я бы не могла любить никого, после того
как узнала
вас. Я только не понимаю,
как он мог в угоду матери забыть
вас и сделать
вас несчастною; у него не было сердца.
— Это было рано-рано утром.
Вы, верно, только проснулись. Maman ваша спала в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и
думаю: кто это четверней в карете? Славная четверка с бубенчиками, и на мгновенье
вы мелькнули, и вижу я в окно —
вы сидите вот так и обеими руками держите завязки чепчика и о чем-то ужасно задумались, — говорил он улыбаясь. —
Как бы я желал знать, о чем
вы тогда
думали. О важном?