Прошла минута — и ни он, ни она слова не промолвили; она даже не глядела на него — и он глядел ей не в лицо, а на сложенные руки, в которых она держала маленький зонтик. Что было говорить? Что было
сказать такого, что по значению своему могло бы равняться одному их присутствию здесь, вместе, наедине, так рано, так близко друг от друга?
Неточные совпадения
— Вы уходите, — начала она, ласково заглядывая ему в лицо, — я вас не удерживаю, но вы должны непременно прийти к нам сегодня вечером, мы вам
так обязаны — вы, может быть, спасли брата — мы хотим благодарить вас — мама хочет. Вы должны
сказать нам, кто вы, вы должны порадоваться вместе с нами…
Санина заставили объяснить, кто он родом, и откуда, и как его зовут; когда он
сказал, что он русский, обе дамы немного удивились и даже ахнули — и тут же, в один голос, объявили, что он отлично выговаривает по-немецки; но что если ему удобнее выражаться по-французски, то он может употреблять и этот язык, —
так как они обе хорошо его понимают и выражаются на нем.
Тогда Эмиль, мгновенно и легко краснея, как это обыкновенно случается с балованными детьми, — обратился к сестре и
сказал ей, что если она желает занять гостя, то ничего она не может придумать лучшего, как прочесть ему одну из комедиек Мальца, которые она
так хорошо читает.
— Это ничего не значит, — промолвил Эмиль, ласкаясь к нему. — Пойдемте! Мы завернем на почту, а оттуда к нам. Джемма вам
так рада будет! Вы у нас позавтракаете… Вы можете
сказать что-нибудь маме обо мне, о моей карьере…
Подпоручик слегка изумился при виде старика… О, что бы он
сказал, если б кто шепнул ему в это мгновение, что представленный ему «артист» занимается также и поваренным искусством!.. Но Панталеоне принял
такой вид, как будто участвовать в устройстве поединков было для него самым обычным делом: вероятно, ему в этом случае помогали воспоминания его театральной карьеры — и он разыгрывал роль секунданта именно как роль. И он и подпоручик, оба помолчали немного.
— Я принужден был ей все
сказать, — пролепетал он, — она догадывалась — и я никак не мог… Но ведь теперь это ничего не значит, — подхватил он с живостью, — все
так прекрасно кончилось, и она вас видела здоровым и невредимым!
— Что же она вам
такое сказала?
— Зачем? Ваша матушка подумала, что
так как мы с вами в короткое время, можно
сказать, подружились и вы возымели некоторое доверие ко мне, то я в состоянии подать вам полезный совет — и вы меня послушаетесь.
— Я вас послушаюсь, — повторила Джемма, а у самой брови все надвигались, щеки бледнели; она покусывала нижнюю губу. — Вы
так много для меня сделали, что и я обязана сделать, что вы хотите; обязана исполнить ваше желание. Я
скажу маме… я подумаю. Вот она, кстати, идет сюда.
— Он догадывается! — с восхищеньем повторил Санин. Что бы
такое могла
сказать Джемма, от чего он не пришел бы в восхищение?
— То есть… как же это
так за дело приняться? Что вам угодно этим
сказать?
— Да; мне
так угодно, Дмитрий Павлович. А вам будет очень тяжело? Очень?
Скажите.
— Ступайте к вашей владетельной особе, —
сказала она ему (тогда в Висбадене проживала некая принчипесса ди Монако, изумительно смахивавшая на плохую лоретку), — что вам сидеть у
такой плебейки, как я?
Надо вам
сказать, что он был ужасно ученый и престрогий человек, из швейцарцев — и с
таким энергическим лицом!
— Право, это странно, — заговорила вдруг Марья Николаевна. — Человек объявляет вам, и
таким спокойным голосом: «Я, мол, намерен жениться»; а никто вам не
скажет спокойно: «Я намерен в воду броситься». И между тем — какая разница? Странно, право.
—
Так…
так. — Ну — и спрашивали вы себя, вы, умеющий плавать, какая может быть причина
такого странного… поступка со стороны женщины, которая не бедна… и не глупа… и не дурна? Вас это не интересует, может быть; но все равно. Я вам
скажу причину не теперь, а вот как только кончится антракт. Я все беспокоюсь, как бы кто-нибудь не зашел…
— А что скажу? Скажу: блажен и отец, родивший такого сына! Еще не большая мудрость сказать укорительное слово, но большая мудрость
сказать такое слово, которое бы, не поругавшись над бедою человека, ободрило бы его, придало бы духу ему, как шпоры придают духу коню, освеженному водопоем. Я сам хотел вам сказать потом утешительное слово, да Кукубенко догадался прежде.
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам
скажи, что я буду давать по целковому; чтобы
так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Анна Андреевна. Пойдем, Машенька! я тебе
скажу, что я заметила у гостя
такое, что нам вдвоем только можно
сказать.
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург,
скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинскнй.
Так и
скажите: живет Петр Иванович Бобчпиский.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь
скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали,
так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Хлестаков. Ну, ну, дурак, полно! Ступай, ступай
скажи ему.
Такое грубое животное!