Неточные совпадения
Судья первой инстанции неправильно (я говорю — неправильно со
слов прокурора и губернатора, людей, которые должны знать дело) решил дело в пользу помещика.
Точно так же
судьи, присудившие неправильно лес помещику, потому только и сделали то, что сделали, что они представляются себе не просто людьми, такими же, как и все другие, и потому обязанными во всех делах руководиться только тем, что они считают правдой, а под опьянением власти представляются себе блюстителями правосудия, которые не могут ошибаться, и под влиянием же опьянения подобострастия представляются себе людьми, обязанными исполнять написанные в известной книге
слова, называемые законом.
Такое постоянное неестественное и странное состояние людей в государственной жизни выражается
словами обыкновенно так: «Как человек, я жалею его, но как сторож,
судья, генерал, губернатор, царь, солдат я должен убить или истязать его», точно как будто может быть какое-нибудь данное или признанное людьми положение, которое могло бы упразднить обязанности, налагаемые на каждого из нас положением человека.
Всякое
слово судьи принималось играющими, как неоспоримое слово рока, — а Борька был судья очень строгий, почти придирчивый; ни одним словом не перекидывались играющие, только, когда нужно, — призывный хлопок в ладоши; не касались друг друга, не толкались, не задерживали мяча; каждая бегала, как будто одна была на площадке, и мяч летал без остановки, как будто живой.
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин,
судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому
слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Коробкин (продолжает).«
Судья Ляпкин-Тяпкин в сильнейшей степени моветон…» (Останавливается).Должно быть, французское
слово.
«Да, вот он перестал теперь притворяться, и видна вся его холодная ненависть ко мне», — подумала она, не слушая его
слов, но с ужасом вглядываясь в того холодного и жестокого
судью, который, дразня ее, смотрел из его глаз.
Молча, до своих последних
слов, посланных вдогонку Меннерсу, Лонгрен стоял; стоял неподвижно, строго и тихо, как
судья, выказав глубокое презрение к Меннерсу — большее, чем ненависть, было в его молчании, и это все чувствовали.
— Напрасно ж она стыдится. Во-первых, тебе известен мой образ мыслей (Аркадию очень было приятно произнести эти
слова), а во-вторых — захочу ли я хоть на волос стеснять твою жизнь, твои привычки? Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной выбор; если ты позволил ей жить с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает: во всяком случае, сын отцу не
судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей свободы.