Неточные совпадения
Рассказывал же нам один приезжий из Петербурга (он у
министра по особым порученьям, премилый человек, и теперь, как в городе никого нет, такая для нас рисурс, что ты себе представить не можешь) — так он
говорит наверно, что наши заняли Евпаторию, так что французам нет уж сообщения
с Балаклавой, и что у нас при этом убито 200 человек, а у французов до 15 тыс.
…Твое служение заветному делу святое. Не уставай и не волнуйся.
Говори с министрами и со всеми прямо и гордо, проникнутая своей правдой… [Говорить прямо и гордо — о своем желании облегчить участь крепостных перечислением их в государственные крестьяне (см. примеч. к письму 210).]
Из Персии же ехала через татарские места, около Волги; была и в Петербурге, а там, чрез Ригу и Кенигсбург, в Потсдаме была и говорила с королем Прусским, сказавшись о себе, кто она такова; знакома очень между имперскими князьями, а особливо с Трирским и с князем Голштейн-Шлезвиг или Люнебургским (sic); была во Франции,
говорила с министрами, дав мало о себе знать; венский двор в подозрении имеет; на шведский и прусский очень надеется: вся конфедерация ей очень известна и все начальники оной; намерена была отсель ехать в Константинополь прямо к султану; и уже один от нее самый верный человек туда послан, прежде нежели она сюда приехала.
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он
говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь.
С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Самгин мог бы сравнить себя
с фонарем на площади: из улиц торопливо выходят, выбегают люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему свое ничтожество. Они уже не приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти знакомое, вычитанное из книг, подслушанное в жизни. Но убийство
министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к этому факту отрицательно, однако не представлял, как он будет
говорить о нем.
Ошеломленный убийством
министра как фактом, который неизбежно осложнит, спутает жизнь, Самгин еще не решил, как ему нужно
говорить об этом факте
с Лютовым, который бесил его неестественным, почти циничным оживлением и странным, упрекающим тоном.
«Убивать надобно не
министров, а предрассудки так называемых культурных, критически мыслящих людей», —
говорил Кумов, прижимая руки ко груди, конфузливо улыбаясь. Рядом
с этим вспомнилась фраза Татьяны Гогиной:
Она со вкусом, но и
с оттенком пренебрежения произносила слова «придворные сферы», «наша аристократия», и можно было подумать, что она «вращалась» в этих сферах и среди аристократии. Подчеркнуто презрительно она
говорила о
министрах: