Неточные совпадения
5) Души человеческие, отделенные телами друг от друга и от бога,
стремятся к соединению с тем, от чего они отделены, и достигают этого соединения с душами других людей любовью, с богом — сознанием своей божественности. В этом всё большем и большем соединении с душами других людей — любовью и с богом — сознанием своей божественности заключается и смысл и
благо человеческой жизни.
Не нужно же знать человеку того, что будет с его душою, потому, что если он понимает жизнь свою, как она и должна быть понимаема, как непрестанное всё большее и большее соединение своей души с душами других существ и богом, то жизнь его не может быть ничем иным, как только тем самым,
к чему он
стремится, т. е. ничем не нарушимым
благом.
Не должны ли мы
стремиться к такому устройству жизни, при котором возвышение по ступеням общественной лестницы будет не пленять, а страшить людей, потому что такое возвышение лишает одного из главных
благ жизни — одинакового отношения ко всем людям.
И путь, которым приобретается это
благо, до такой степени ясен, убедителен и несомненен, что раз человек понял его и потому познал то, в чем зло и в чем
благо его жизни, он уже никак не может сознательно делать то, в чем он видит зло своей жизни, и не делать того, в чем он видит истинное
благо ее, точно так же, как вода не может не течь книзу или растение не
стремиться к свету.
Не жди не только скорого, но никакого видимого тебе успеха от твоих усилий
к добру. Ты не увидишь плодов своих усилий, потому что, насколько ты подвинулся, настолько подвинулось перед тобой и совершенство,
к которому ты
стремишься. Усилие сознания — не есть средство достижения
блага, но само усилие сознания дает
благо.
Мы знаем их только потому, что в них видим личность, подобную нашей животной личности, которая так же, как и наша,
стремится к благу и подчиняет проявляющемуся в ней закону разума вещество, в условиях пространства и времени.
Философ, какого бы он ни был толка — идеалист, спиритуалист, пессимист, позитивист, — на вопрос: зачем он живет так, как он живет, т. е. несогласно с своим философским учением? — всегда вместо ответа на этот вопрос заговорит о прогрессе человечества, о том историческом законе этого прогресса, который он нашел и по которому человечество
стремится к благу.
Животная личность страдает. И эти-то страдания и облегчение их и составляют главный предмет деятельности любви. Животная личность,
стремясь к благу, стремится каждым дыханием к величайшему злу — к смерти, предвидение которой нарушало всякое благо личности. А чувство любви не только уничтожает этот страх, но влечет человека к последней жертве своего плотского существования для блага других.
Бог есть виновник-не только бытия, но и небытия, эта головокружительная по смелости и глубокомыслию формула принадлежит не кому иному, как таинственному автору «Ареопагитик» и комментатору его св. Максиму Исповеднику, — столпам православного богословствования [В творении «О божественных именах» св. Дионисий Ареопагит говорит, что, «если позволительно сказать, само не-сущее
стремится к благу, стоящему выше всего существующего, старается и само как-нибудь быть в благе» (και αυτό το μη öv έφίεται και φιλονικεϊ πως εν τοίγαθώ και αυτό είναι) (De d. п., IV, 3 Migne, III, 64714).
Неточные совпадения
Люди
стремятся к славе,
к богатству,
к знатности,
к семейному счастью, видят во всем этом
благо жизни.
И так изобретенное на заключение истины и просвещения в теснейшие пределы, изобретенное недоверяющею властию ко своему могуществу, изобретенное на продолжение невежества и мрака, ныне во дни наук и любомудрия, когда разум отряс несродные ему пути суеверия, когда истина блистает столично паче и паче, когда источник учения протекает до дальнейших отраслей общества, когда старания правительств
стремятся на истребление заблуждений и на отверстие беспреткновенных путей рассудку
к истине, — постыдное монашеское изобретение трепещущей власти принято ныне повсеместно, укоренено и
благою приемлется преградою блуждению.
Петербург был переполнен наезжими провинциалами. Все, у кого водилась лишняя деньга, или кто имел возможность занять, — все
устремлялись в Петербург,
к источнику. Одни приезжали из любопытства, другие — потому, что уж очень забавными казались"
благие начинания", о которых чуть не ежедневно возвещала печать; третьи, наконец, — в смутном предвидении какой-то угрозы. Крутицын был тоже в числе приезжих, и однажды, в театре, я услыхал сзади знакомый голос:
— Это вы напрасно. Если вы почаще будете вдумываться, то вы поймете, как ничтожно все то внешнее, что волнует нас. Нужно
стремиться к уразумению жизни, а в нем — истинное
благо.
— Вы мыслящий и вдумчивый человек. При всякой обстановке вы можете находить успокоение в самом себе. Свободное и глубокое мышление, которое
стремится к уразумению жизни, и полное презрение
к глупой суете мира — вот два
блага, выше которых никогда не знал человек. И вы можете обладать ими, хотя бы вы жили за тремя решетками. Диоген жил в бочке, однако же был счастливее всех царей земных.