Неточные совпадения
Это-то пробудившееся в
человеке разумное сознание и останавливает как будто то подобие жизни, которое заблудшие
люди считают жизнью: заблудшим
людям кажется, что жизнь их
останавливается именно тогда, когда она пробуждается.
Человеку представляется, что жизнь его
останавливается и раздваивается, но эти задержки и колебания суть только обман сознания (подобный обману внешних чувств). Задержек и колебаний истинной жизни нет и не может быть: они только нам кажутся при ложном взгляде на жизнь.
Человек остановился на пороге, посмотрел молча на Раскольникова и ступил шаг в комнату. Он был точь-в-точь как и вчера, такая же фигура, так же одет, но в лице и во взгляде его произошло сильное изменение: он смотрел теперь как-то пригорюнившись и, постояв немного, глубоко вздохнул. Недоставало только, чтоб он приложил при этом ладонь к щеке, а голову скривил на сторону, чтоб уж совершенно походить на бабу.
Среди этих домов люди, лошади, полицейские были мельче и незначительнее, чем в провинции, были тише и покорнее. Что-то рыбье, ныряющее заметил в них Клим, казалось, что все они судорожно искали, как бы поскорее вынырнуть из глубокого канала, полного водяной пылью и запахом гниющего дерева. Небольшими группами
люди останавливались на секунды под фонарями, показывая друг другу из-под черных шляп и зонтиков желтые пятна своих физиономий.
На одном из поворотов молодые
люди остановились. Они поднялись уже довольно высоко, и в узкое окно, вместе с более свежим воздухом, проникла более чистая, хотя и рассеянная струйка света. Под ней на стене, довольно гладкой в этом месте, роились какие-то надписи. Это были по большей части имена посетителей.
Неточные совпадения
Видно было, как внутри метался и бегал
человек, как он рвал на себе рубашку, царапал ногтями грудь, как он вдруг
останавливался и весь вытягивался, словно вдыхал.
Человек, на котором
останавливался этот взор, не мог выносить его.
— C’est un homme qui n'a pas… [Это
человек, у которого нет…] начал было камергер, но
остановился, давая дорогу и кланяясь проходившей особе Царской фамилии.
Он быстро вскочил. «Нет, это так нельзя! — сказал он себе с отчаянием. — Пойду к ней, спрошу, скажу последний раз: мы свободны, и не лучше ли
остановиться? Всё лучше, чем вечное несчастие, позор, неверность!!» С отчаянием в сердце и со злобой на всех
людей, на себя, на нее он вышел из гостиницы и поехал к ней.
Вместе с этим Степану Аркадьичу, любившему веселую шутку, было приятно иногда озадачить мирного
человека тем, что если уже гордиться породой, то не следует
останавливаться на Рюрике и отрекаться от первого родоначальника — обезьяны.