Неточные совпадения
Николай Иванович. Да, если ты умрешь за други свои,
то это будет прекрасно и для тебя и для других, но в том-то и дело, что человек не один дух, а дух во плоти. И плоть тянет жить для себя, а дух просвещения тянет жить для
бога, для других, и жизнь идет у всех не животная, по равнодействующей и чем ближе к жизни для
бога,
тем лучше. И потому, чем больше мы будем стараться жить для
бога,
тем лучше, а жизнь животная уже сама за себя постарается.
Николай Иванович. Верить — надо верить, без веры нельзя, но не верить в
то, что мне скажут другие, а в
то, к вере во что вы приведены сами ходом своей мысли, своим разумом… Вера в
бога, в истинную вечную жизнь.
Николай Иванович. Где же разногласия:
то, что дважды два четыре, и что другому не надо делать, чего себе не хочешь, и что всему есть причина и
тому подобные истины, мы признаем все, потому что все они согласны с нашим разумом. А вот
то, что
бог открылся на горе Синае Моисею, или что Будда улетел на солнечном луче, или что Магомет летал на небо, и Христос улетел туда же, в этих и
тому подобных делах мы все врозь.
Ведь если я скажу, что есть
бог, начало мира, со мной согласятся все; и это признание
бога соединит нас; но если я скажу, что есть
бог Брама, или еврейский, или троица,
то такое божество разъединит.
Учим теперь, в конце девятнадцатого столетия,
тому, что
бог сотворил мир в шесть дней, потом сделал потоп, посадил туда всех зверей, и все глупости, гадости Ветхого завета, и потом
тому, что Христос велел всех крестить водой, или верить в нелепость и мерзость искупления, без чего нельзя спастись, и потом улетел на небо и сел там, на небе, которого нет, одесную отца.
Ребенок, свежий, открытый к добру и истине, спрашивает, что такое мир, какой его закон, и мы, вместо
того чтобы открыть ему переданное нам простое учение любви и истины, старательно начинаем ему вбивать в голову всевозможные ужасающие нелепости и мерзости, приписывая их
богу.
Николай Иванович. Ну, что же я могу делать в этой жизни иного, как только
то, чего требует от меня высший судья в моей душе, совесть,
бог. И совесть,
бог требует, чтоб я считал всех равными, всех любил, всем служил.
Николай Иванович. Разумеется, и своим, но чтобы я делал все, что велит совесть. Главное —
то, чтобы понять, что жизнь моя принадлежит не мне и твоя — не тебе, а
богу, который послал нас и который требует от нас, чтобы мы делали его волю. А воля его…
Николай Иванович. Алина!
То, что происходит между нами, великое дело. И шутки тут неуместны. Не я убеждаю, а жизнь, а истина, а
бог, вот кто убеждает, и потому она не может не убедиться, не нынче, так завтра, не завтра, так… Ужасно
то, что всегда всем некогда. Это кто же приехал?
Я жил и не понимал, как я живу, не понимал
того, что я сын
бога, и все мы сыны
бога и братья.
Герасим. Многие так уклоняются. В Одессе так дама была в увлечении спиритизма и много начала вредного делать.
То все-таки
бог помог возвратить ее к церкви.
Герасим. Потому что вас
бог поставил в такое положение. И если хотите благотворить,
то благотворите, отдавая часть имущества, посещайте бедных.
Николай Иванович. Все равно как мать скажет: зачем страдать? Роды не бывают без страданий.
То же и в духовной жизни. Одно тебе скажу: Борис истинный христианин и потому свободен. И если ты не можешь еще быть
тем, чем он, — не можешь, как он, верить в
бога, через него — верь в него, верь в
бога.
Если бы и не было такового, я не мог бы клясться в
том, что буду исполнять волю людей, так как я, по христианскому закону, должен всегда исполнять волю
бога, которая может не сойтись с волей людей».
Марья Ивановна. Ну, что же делать? Что же делать? Ведь всем жить надо. Ведь их восемь человек. И если их дома не веселить,
то они
бог знает что будут делать. Я по крайней мере теперь об Любе так счастлива.
— Гром — это Агды. Когда черт долго держится в одном месте,
то бог Эндули посылает грозу, и Агды гонит черта. Значит, там, где разразилась гроза, был черт. После ухода черта (то есть после грозы) кругом воцаряется спокойствие: животные, птицы, рыбы, травы и насекомые тоже понимают, что черт ушел, и становятся жизнерадостными, веселыми…
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки,
то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек,
то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь
бог послал городничему, — что выдает дочь свою не
то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Городничий. Там купцы жаловались вашему превосходительству. Честью уверяю, и наполовину нет
того, что они говорят. Они сами обманывают и обмеривают народ. Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу врет. Она сама себя высекла.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь.
То есть, не
то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.