Беклешов. Да не в том дело, батюшка. Не купеческая это свадьба, и уж на то так придумано, что из-под венца в экипаж, и едут за границу. (К лакею.)Что, заложены, что ль? Да смотри ключ в передок положи. А сало? Вот не
подумай за них! Да вот чемодан бери. (К родственнику.)Ах, вы! только мешаетесь тут!.. и к чему белый галстук надели, крест!.. все это смешно. Видите: я в сюртуке, и жених в сюртуке.
Неточные совпадения
Няня. Так вы и
думаете, что глупее Марьи, няни, нет никого на свете. Кажется, тридцать лет вверху жимши, пора понимать. Что ж он вашего кофею не видал — что из города-то
за семнадцать верст каждый божий день ездит. Нет-с, матушка, Любочкино-то приданое все сосчитал небось, так и ездит.
Марья Васильевна. А мы с няней говорили об Анатолии Дмитриевиче. Она говорит, он
за Любочкой ухаживает, а я говорю —
за тобой, Катенька. Comment croyez-vous? Как ты
думаешь? Она уж его женихом называет.
Любочка. Ну, как ты хочешь, Anatole? Ведь все родные, друзья только самые близкие, и то мы стольких обидели! Так что ж, поедем к папа? А оттуда уж прямо… Как
подумаю, через двенадцать дней уж
за границей… Как славно!
Николаев. Я видел, что будет гадость какая-нибудь. Я так и ждал. Он уверял меня. Я поверил, поехал в церковь. В церковь невежа этот приехал в сюртуке и в синих штанах… Ну, хорошо. Я хотел везти ее, как следует по обряду… Он не дослушал молебна, подхватил, посадил ее в свою карету. Ну,
думаю… Я уж вовсе не хотел ехать, Софья Андревна пристала… Поедемте, что ж,
за что Любу обидеть… ведь он не знает обряда… Ну,
думаю: поеду, и Любу жалко.
Шафер. «Иван Михайлович! Я у вас забрал вперед тридцать два рубля. Я их не могу отдать теперь. Но ежели вы не бесчестный господин, то не будете иметь подлость обвинять меня. Я вам пришлю деньги, как скоро собьюсь. У богатых людей всегда привычка презирать бедных. В вашем доме это производилось слишком нагло. Я еду с Катериной Матвеевной. Вы об ней
думайте как хотите, а я считаю ее
за высокую личность. Впрочем, мое почтенье».
Любочка(горячо).Вы всегда
думаете, что вы только разумны. Катенька, ты меня не любишь, но скажи, пожалуйста, по правде, заступись
за меня. Мне так скучно, так скучно! И зачем я от них уехала? Хоть бы Дуняша была со мной! Катенька, что с тобой?
Твердынский. Неужели вы
думаете, что
за ваши двадцать рублей в месяц я обязан похоронить себя?… Кажется, вы сами можете сознавать…
Нужно было даже поменьше любить его, не
думать за него ежеминутно, не отводить от него каждую заботу и неприятность, не плакать и не страдать вместо его и в детстве, чтоб дать ему самому почувствовать приближение грозы, справиться с своими силами и подумать о своей судьбе — словом, узнать, что он мужчина.
— Прекрасно сделали, что зашли; я и то уж
думал за вами посылать, — приветствовал нас Иван Тимофеич, — вот комиссию на плечи взвалили, презусом назначили… Устав теперича писать нужно, да писатели-то мы, признаться, горевые!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я
думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это
за жаркое? Это не жаркое.
И я теперь живу у городничего, жуирую, волочусь напропалую
за его женой и дочкой; не решился только, с которой начать, —
думаю, прежде с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на все услуги.
— //
Думал он сам, на Аришу-то глядя: // «Только бы ноги Господь воротил!» // Как ни просил
за племянника дядя, // Барин соперника в рекруты сбыл.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, //
За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя
за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни
думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Правдин. Как дале не пойдет, сударыня? Он доучивает Часослов; а там,
думать надобно, примутся и
за Псалтырь.