Неточные совпадения
Все христианские церкви всегда признавали, что все люди, неравные по своей учености и уму, — умные и глупые, — равны перед
богом, что всем доступна божеская истина. Христос
сказал даже, что воля
бога в том, что немудрым открывается то, что скрыто от мудрых.
Как же я, веруя или стараясь верить, что тот, кто
сказал это —
бог, говорил, что исполнить это своими силами невозможно.
Про заповедь
бога, которую он дал нам для исполнения, про которую он
сказал: кто исполнит и научит так, тот большим наречется и т. д., про которую он
сказал, что только те, которые исполняют, те получают жизнь, заповедь, которую он сам исполнил и которую выразил так ясно, просто, что в смысле ее не может быть сомнения, про эту-то заповедь я, никогда не попытавшись даже исполнить ее, говорил: исполнение ее невозможно одними моими силами, а нужна сверхъестественная помощь.
Как же это я говорил, что то, что
бог велел исполнять, то, исполнение чего он так точно определил, и
сказал, что исполнять это легко, то, что он сам исполнил как человек и что исполняли первые последователи его; как же это я говорил, что исполнять это так трудно, что даже невозможно без сверхъестественной помощи?
Как же еще
сказать это яснее, определеннее: запрещается всякое различие между людьми, всякий суд о том, что этот хорош, а этот дурен, указывается прямо на суд человеческий, который несомненно дурен, и показывается, что суд этот сам преступен, казня за преступления, и что потому суд сам собою уничтожается законом
бога — милосердием.
Так называемые верующие верят, что Христос —
бог, второе лицо троицы, сошедшее на землю для того, чтобы дать людям пример жизни, и исполняют сложнейшие дела, нужные для совершения таинств, для постройки церквей, для посылки миссионеров, учреждения монастырей, управления паствой, исправления веры, но одно маленькое обстоятельство они забывают — делать то, что он
сказал.
Насколько я знал тогда Ветхий Завет, в особенности последние книги Моисея, в которых изложены такие мелочные, бессмысленные и часто жестокие правила, при каждом из которых говорится: «и
бог сказал Моисею», мне казалось странным, чтобы Христос мог утвердить весь этот закон, и непонятно, зачем он это сделал.
Ты говоришь, что
бог жесток потому, что повелел исторгать око за око; а я
скажу, что когда бы он не дал такого повеления, тогда бы справедливее многие могли бы почесть его таким, каким ты его называешь».
Если бы повелевающий исторгать око за око, т. е.
бог, сам бы исторгал, то тут не было бы противоречия, а то это надо делать людям, а людям этим сын божий
сказал, что этого не надо делать.
Бог сказал: исторгать зубы, а сын
сказал: не исторгать, — надо признать одно из двух, и Иоанн Златоуст и за ним вся церковь признает повеление отца, т. е. Моисея, и отрицает повеление сына, т. е. Христа, которого учение будто бы исповедует.
Среди еврейского народа, запутанного бесчисленными внешними правилами, наложенными на него левитами под видом божеских законов, пред каждым из которых стоит изречение: «и
бог сказал Моисею», — является Христос.
Но в другой среде веками нарастают опять на это новое учение такие же наслоения, толкования, объяснения, опять подстановка человеческих низменных измышлений на место божеского откровения; вместо «и
бог сказал Моисею» говорится: «изволися нам и св. духу».
Говорится, что Христос сам утвердил клятву на суде, когда на слова первосвященника: «Заклинаю тебя
богом живым», отвечал: ты
сказал; говорится, что апостол Павел призывает
бога во свидетельство истины своих слов, что есть, очевидно, та же клятва; говорится, что клятвы были предписаны законом Моисеевым, но господь не отменил этих клятв; говорится, что отменяются только клятвы пустые, фарисейски-лицемерные.
На это надо ответить, что мы при случае подаем помощь царям, но так
сказать, божественную помощь, потому что мы облечены бронею
бога.
Отчего же люди не делают того, что Христос
сказал им и что дает им высшее доступное человеку благо, чего они вечно желали и желают? И со всех сторон я слышу один, разными словами выражаемый, один и тот же ответ: «Учение Христа очень хорошо, и правда, что при исполнении его установилось бы царство
бога на земле, но оно трудно и потому неисполнимо».
Но
бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?
В писании сказано, что
бог при купине
сказал Моисею: «Я —
бог Авраама,
бог Исаака,
бог Иакова».
Если
бог сказал Моисею, что он
бог Иакова. то Иаков не умер для
бога, потому что
бог есть
бог только живых, а не мертвых.
Изложив все законы и
сказав, что законы эти не на небе, а в сердцах их, Моисей говорит во Второзаконии XXX, 15: «Вот ныне я кладу перед вами благо и жизнь, смерть и зло, увещевая вас любить
бога и идти по его путям, исполняя его закон с тем, чтобы вы удержали жизнь».
Как может христианин, исповедующий божественность Христа и его учения, как бы он ни понимал его, говорить, что он хочет верить и не может? Сам
бог, придя на землю,
сказал: вам предстоят вечные мучения, огонь, вечная тьма кромешная, и вот спасенье вам — в моем учении и исполнении его. Не может такой христианин не верить в предлагаемое спасенье, не исполнять его и говорить: «помоги моему неверию».
И
скажет им кто-нибудь из вас: идите с
богом, грейтесь и питайтесь, и вы не дадите им того, что нужно для их тела, что в том пользы?
Христос
сказал: возьми крест и иди за мной, т. е. неси покорно ту судьбу, которая выпала тебе, и повинуйся мне,
богу, и никто не идет.
Этому учат всех невинных ангелов-детей, — тех детей, которых Христос просит не отгонять от себя, потому что их есть царствие божие, — тех детей, на которых нам надо быть похожими, чтобы войти в царство
бога, похожими тем, чтобы не знать этого, — тех детей, ограждая которых Христос
сказал: горе тому, кто соблазнит единого из малых сих.
Это не прокламации, которые распространяются тайно, под страхом каторги, а это прокламации, несогласие с которыми наказывается каторгой. Я теперь пишу это, и мне жутко только за то, что я позволяю себе
сказать, что нельзя отменять главную заповедь
бога, написанную во всех законах и во всех сердцах, ничего не объясняющими словами: по должности, за государя и отечество, и что не должно учить этому людей.