Неточные совпадения
— Ишь печальник нашелся! — продолжает поучать Анна Павловна, — уж не на все ли четыре стороны тебя отпустить? Сделай милость, воруй, голубчик, поджигай, грабь! Вот ужо в городе тебе покажут…
Скажите на милость! целое утро словно в котле кипела, только что отдохнуть собралась — не тут-то было! солдата нелегкая принесла, с ним валандаться изволь! Прочь с моих глаз… поганец! Уведите его да накормите, а не то еще издохнет, чего доброго! А часам к девяти приготовить подводу — и с
богом!
— Признаться
сказать, я и забыла про Наташку, —
сказала она. — Не следовало бы девчонку баловать, ну да уж, для дорогих гостей, так и быть — пускай за племянничка
Бога молит. Ах, трудно мне с ними, сестрица, справляться! Народ все сорванец — долго ли до греха!
— Не надо. Пусть трудится;
Бог труды любит.
Скажите ему, поганцу, что от его нагаек у меня и до сих пор спину ломит. И не сметь звать его барином. Какой он барин! Он — столяр Потапка, и больше ничего.
— Шалишь! знаю я вашу братью! Почувствуешь, что документ в руках — «покорно благодарю!» не
скажешь, стречка дашь! Нет уж, пускай так! береженого и
Бог бережет. Чего бояться! Чай, не вдруг умру!
— А барежовое диконькое… нечего очень-то рядиться! Не
бог знает какое «паре» (parй), [парадный бал (от фр. bal paré).] простой вечерок… Признаться
сказать, скучненько-таки у Урсиловых. Ужинать-то дадут ли? Вон вчера у Соловкиных даже закуски не подали. Приехали домой голодные.
«Вот когда ты таким образом свои сокровища раздашь —
Бог и пошлет тебе облегчение!» —
сказал под конец странник и вдруг исчез, словно в воздухе растаял.
— Не иначе, как Павлушка потихоньку ей носит.
Сказать ему, негодяю, что если он хоть корку хлеба ей передаст, то я — видит
бог! — в Сибирь обоих упеку!
— Дай
Бог! Конон,
скажи Акулине, чтоб Сергеичу водки поднесли!
Год проходит благополучно. На другой год наступает срок платить оброк — о Сережке ни слуху ни духу. Толкнулся Стрелков к последнему хозяину, у которого он жил, но там
сказали, что Сережка несколько недель тому назад ушел к Троице
Богу молиться и с тех пор не возвращался. Искал, искал его Стрелков по Москве, на извозчиков разорился, но так и не нашел.
— Ну, так вот что. Сегодня я новых лекарств привезла; вот это — майский бальзам, живот ему чаще натирайте, а на ночь скатайте катышук и внутрь принять дайте. Вот это — гофманские капли, тоже, коли что случится, давайте; это — настойка зверобоя, на ночь полстакана пусть выпьет. А ежели давно он не облегчался, промывательное поставьте.
Бог даст, и полегче будет. Я и лекарку у вас оставлю; пускай за больным походит, а завтра утром придет домой и
скажет, коли что еще нужно. И опять что-нибудь придумаем.
— А теперь с
Богом. У меня своего дела по горло. На конный иду, да и на псарню давно не заглядывал.
Скажите на милость… «дух» нашли!
Сам Федор Васильич очень редко езжал к соседям, да, признаться
сказать, никто особенно и не жаждал его посещений. Во-первых, прием такого избалованного идола требовал издержек, которые не всякому были по карману, а во-вторых, приедет он, да, пожалуй, еще нагрубит. А не нагрубит, так денег выпросит — а это уж упаси
Бог!
— А теперь, господа, возвратитесь в свои уезды, —
сказал губернатор в заключение, — и подготовьте ваших достойных собратий. Прощайте, господа!
Бог да благословит ваши начинания!
«
Бог да благословит вас на новую жизнь! —
сказал мне мой благодетель, — неопытны вы, да с вашими способностями скоро привыкнете!» С тех пор я и скитаюсь.
И кавалеры оставляли ее в покое и даже находили, что молчание составляет одну из ее привилегий. Еще
бог знает, что она
скажет, если заговорит, а тут сиди и любуйся ею — вот и все!
— Людмила Андреевна! —
сказал он, торжественно протягивая ей руку, — я предлагаю вам свою руку, возьмите ее? Это рука честного человека, который бодро поведет вас по пути жизни в те высокие сферы, в которых безраздельно царят истина, добро и красота. Будемте муж и жена перед
Богом и людьми!
— Не об том я. Не нравится мне, что она все одна да одна, живет с срамной матерью да хиреет. Посмотри, на что она похожа стала! Бледная, худая да хилая, все на грудь жалуется. Боюсь я, что и у ней та же болезнь, что у покойного отца. У
Бога милостей много. Мужа отнял, меня разума лишил — пожалуй, и дочку к себе возьмет. Живи,
скажет, подлая, одна в кромешном аду!
— Не знаю, как
сказать, — отвечает Алемпий, — крутит по дороге, да и сверху мжица мжит. Не впервой;
Бог милостив!
— Каждый бы прямо
сказал богу, что надо, а тут — домовичок! А он, иной раз, и сердит на людей — не угодили ему — да и наплетет ангелям, чего не надо, — понял? Они его спрашивают: «Какой это мужик?» А он, в сердцах, скажет: «Мужик этот плохой человек». И — пошла на двор беда за бедой — вот оно! Люди кричат-кричат: господи — помилуй! А уж ему и невесть что насказано про них, он и слушать не хочет, — тоже осердился…
Неточные совпадения
Городничий. А, Степан Ильич!
Скажите, ради
бога: куда вы запропастились? На что это похоже?
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу
сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим
богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Бобчинский. Припомню, ей-богу, припомню. Уж не мешайте, пусть я расскажу, не мешайте!
Скажите, господа, сделайте милость, чтоб Петр Иванович не мешал.
Впрочем, я так только упомянул об уездном суде; а по правде
сказать, вряд ли кто когда-нибудь заглянет туда: это уж такое завидное место, сам
бог ему покровительствует.
Потупился, задумался, // В тележке сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на
Бога грех, // Несу мой крест с терпением, // Живу… а как? Послушайте! //
Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «Начинай!»