Неточные совпадения
Корректура (окончательная) ХШ
главы первой части «Воскресения» с исправлениями рукой Толстого и А. А. Русановой и с перечеркнутыми редактором «Нивы» (из цензурных соображений) четырьмя абзацами.
Корректура (не окончательная) XXIX
главы первой части «Воскресения» с исправлениями рукой Толстого, А. А. Русановой и А. П. Иванова.
Написав вчера
главу, в которой сильно досталось некоторым чиновникам
первых двух классов за то, что они помешали ему, как он формулировал это, спасти Россию от погибели, в которую увлекали ее теперешние правители, — в сущности же только за то, что они помешали ему получать больше, чем теперь, жалованья, он думал теперь о том, как для потомства всё это обстоятельство получит совершенно новое освещение.
Жители города и без того, как уже мы видели в
первой главе, душевно полюбили Чичикова, а теперь, после таких слухов, полюбили еще душевнее.
Я думал уж о форме плана // И как героя назову; // Покамест моего романа // Я кончил
первую главу; // Пересмотрел всё это строго; // Противоречий очень много, // Но их исправить не хочу; // Цензуре долг свой заплачу // И журналистам на съеденье // Плоды трудов моих отдам; // Иди же к невским берегам, // Новорожденное творенье, // И заслужи мне славы дань: // Кривые толки, шум и брань!
Но существо этого донесения говорило лишь о том, что мы знаем из
первой главы. Грэй положил бумажку в стол, свистнул вахтенного и послал за Пантеном, но вместо помощника явился боцман Атвуд, обдергивая засученные рукава.
Он встал и, потирая руки, начал скоро ходить по комнате, вдумываясь в
первую главу, как, с чего начать, что в ней сказать.
Неточные совпадения
Как ни часто и много слышали оба о примете, что кто
первый ступит на ковер, тот будет
главой в семье, ни Левин, ни Кити не могли об этом вспомнить, когда они сделали эти несколько шагов.
Он, в течение
первого года своего управления, успел перессориться не только с губернским предводителем, [Губернский предводитель — предводитель дворянства, выборный из дворян,
глава дворянства всей губернии.] отставным гвардии штабс-ротмистром, конным заводчиком и хлебосолом, но и с собственными чиновниками.
Прощай — это
первое и последнее мое письмо, или, пожалуй,
глава из будущего твоего романа. Ну, поздравляю тебя, если он будет весь такой! Бабушке и сестрам своим кланяйся, нужды нет, что я не знаю их, а они меня, и скажи им, что в таком-то городе живет твой приятель, готовый служить, как выше сказано. —
Никто, кажется, не подумал даже, что могло бы быть, если бы Альфонс Богданыч в одно прекрасное утро взял да и забастовал, то есть не встал утром с пяти часов, чтобы несколько раз обежать целый дом и обругать в несколько приемов на двух диалектах всю прислугу; не пошел бы затем в кабинет к Ляховскому, чтобы получить свою ежедневную порцию ругательств, крика и всяческого неистовства, не стал бы сидеть ночи за своей конторкой во
главе двадцати служащих, которые, не разгибая спины, работали под его железным началом, если бы, наконец, Альфонс Богданыч не обладал счастливой способностью являться по
первому зову, быть разом в нескольких местах, все видеть, и все слышать, и все давить, что попало к нему под руку.
Все они были живы, когда я в
первый раз писал эту
главу. Пусть она на этот раз окончится следующими строками из надгробных слов Аксакову.