Неточные совпадения
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир
делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего
капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени,
капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра
капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо
капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха. Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел
сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
В то время как Ростов
делал эти соображения и печально отъезжал от государя,
капитан фон-Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон-Толь что-то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это
сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 1809-м году он был
капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие-то особенные выгодные места.
— Et puis, M-r Kiril, vous n’avez qu’à dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c’est un… qui n’oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournée, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово
капитану; вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите
капитану, когда он будет
делать обход; он все для вас
сделает…]
Когда двери балагана отворились, и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому
капитану, который, по уверению капрала, готов был всё
сделать для Пьера.
Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
Неточные совпадения
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот,
сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что
капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем простое чувствовали матросы в отрывистых словах
капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил:
— Бедный Пантен! — сказал
капитан, не зная, сердиться или смеяться. — Ваша догадка остроумна, но лишена всякой основы. Идите спать. Даю вам слово, что вы ошибаетесь. Я
делаю то, что сказал.
Адмирал не хотел, однако ж, напрасно держать их в страхе: он предполагал объявить им, что мы воротимся не прежде весны, но только хотел сказать это уходя, чтобы они не
делали возражений. Оттого им послали объявить об этом, когда мы уже снимались с якоря. На прощанье Тсутсуй и губернаторы прислали еще недосланные подарки, первый бездну ящиков адмиралу, Посьету,
капитану и мне, вторые — живности и зелени для всех.
Но вот мы вышли в Великий океан. Мы были в 21˚ северной широты: жарко до духоты. Работать днем не было возможности. Утомишься от жара и заснешь после обеда, чтоб выиграть поболее времени ночью. Так
сделал я 8-го числа, и спал долго, часа три, как будто предчувствуя беспокойную ночь.
Капитан подшучивал надо мной, глядя, как я проснусь, посмотрю сонными глазами вокруг и перелягу на другой диван, ища прохлады. «Вы то на правый, то на левый галс ложитесь!» — говорил он.
Я бросила взгляд на вас… то есть я думала — я не знаю, я как-то путаюсь, — видите, я хотела вас просить, Алексей Федорович, добрейший мой Алексей Федорович, сходить к нему, отыскать предлог, войти к ним, то есть к этому штабс-капитану, — о Боже! как я сбиваюсь — и деликатно, осторожно — именно как только вы один сумеете
сделать (Алеша вдруг покраснел) — суметь отдать ему это вспоможение, вот, двести рублей.