Неточные совпадения
Глаза, нос, рот — все сжималось как будто
в одну неопределенную и скучную гримасу,
а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
— Послушайте, князь, — сказала она, — я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, — торопливо прибавила она. — Нет, вы не сердитесь,
а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous avez été, [Будьте тем добрым, каким вы бывали прежде,] — говорила она, стараясь улыбаться, тогда как
в ее
глазах были слезы.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему
в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой,
а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее
в лоб. Прекрасные
глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру,
а в темноту отворенной двери, через ее голову.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них
в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская
глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова,
а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
А в дурах она осталась оттого, что, во-первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, православное жестоко грабит,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux [ради прекрасных
глаз,] du сардинское величество.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались
в его
глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона,
а правою, на которой было кольцо, видимо-привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его
в шею.
Солдат был бледен, голубые
глаза его нагло смотрели
в лицо полковому командиру,
а рот улыбался.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел
в гостиную, быстро окинул
глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны
в общем разговоре. «Убралась, как дура! — подумал он, злобно взглянув на дочь. — Стыда нет:
а он ее и знать не хочет!»
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей
в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила
глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать,
а могла по привычке только повиноваться, и сказала...
— Да, рассказов! — громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными
глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, — да, рассказов много, но наши рассказы — рассказы тех, которые были
в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес,
а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать),
а просто умереть
в глазах государя. Он действительно был влюблен и
в царя, и
в славу русского оружия, и
в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство
в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии
в то время были влюблены, хотя и менее восторженно,
в своего царя и
в славу русского оружия.
Глаза его закрывались, и
в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал
глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он
в шести шагах наезжал на них,
а вдали всё ту же туманную темноту.
Пьер
в последнее время редко виделся с женою с
глазу на
глаз. И
в Петербурге, и
в Москве дом их постоянно бывал полон гостями.
В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел
в спальню,
а остался
в своем огромном, отцовском кабинете,
в том самом,
в котором умер граф Безухов.
— Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des amants),
а я этого не сделала, — сказала она. Пьер хотел что-то сказать, взглянул на нее странными
глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал
в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что-то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что́ он хотел сделать, было слишком страшно.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо-спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что
глаза ее не видали княжны Марьи,
а смотрели вглубь —
в себя — во что-то счастливое и таинственное, совершающееся
в ней.
Пьер, с замиранием сердца, блестящими
глазами глядя
в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его,
а всею душой верил тому, что́ говорил ему этот чужой человек.
— Charmée de vous voir. Je suis très contente de vous voir, [ — Очень рада вас видеть. Очень рада.] — сказала она Пьеру,
в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его с женою,
а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми
глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
— Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь,
а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе
в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую;
а теперь он с ума сходит.
— Полноте смеяться, перестаньте, — закричала Наташа, — всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… — Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца — июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. — Мама,
а он очень влюблен? Как на ваши
глаза?
В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем
в моем вкусе — он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?… Узкий, знаете, серый, светлый…
— Где? — спросил Болконский. — Виноват, — сказал он обращаясь к барону, — этот разговор мы
в другом месте доведем до конца,
а на бале надо танцовать. — Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось
в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей
в глаза, и не находил
в своей душе прежней любви к ней.
В душе его вдруг повернулось что-то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания,
а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежде, было серьезнее и сильнее.
— Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на
глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него,
а для того, чтоб его не ввести
в грех.
Наташа похорошела
в деревне, как все ей говорили,
а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты,
в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные
глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая,
а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно,
в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
— Ты знаешь ли, на Рождество из Твери я раз ехал, — сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все
глаза умиленно смотрел на Курагина. — Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали
в обоз, через два воза перескочили.
А?
— Мерзавка, бесстыдница, — сказала она ей. — Слышать ничего не хочу! — Оттолкнув удивленными, но сухими
глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить
в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их,
а лакею приказав привести этих людей к себе, села
в гостиной, ожидая похитителей.
Он помолчал, поглядел насмешливо прямо
в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: — cependant quel beau règne aurait pu avoir votre maître! [
а между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
— Да, я с вами, — сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая
глазами своего берейтора. Тут только
в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. —
А этого отчего не подняли? — начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося
в ту же сторону, он замолчал.
Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел
глаз,
а теперь смотрю
в оба».
—
А что этó значит: у меня болел
глаз,
а теперь смотрю
в оба? — сказал Пьер.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный отчаянный крик,
а перед
глазами видел одно удивленно-испуганное, окровавленное лицо изменника
в меховом тулупчике.
Он был такой же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие
глаза, устремленные восторженно на нее,
а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый невинный, ребяческий вид, которого однако она никогда не видала
в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Привязанностей, дружбы, любви, как понимал Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и
в особенности с человеком — не с известным каким-нибудь человеком,
а с теми людьми, которые были перед его
глазами.
— Кончилось?! — сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут, неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула
в мертвые
глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их,
а приложилась к тому, чтò было ближайшим воспоминанием о нем.
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем
в прежние дни; но
в этот день, иногда взглянув ей
в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше,
а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.