Неточные совпадения
Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и
с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова
с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел
провожать, оправлял редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать.
— Борис, подите сюда, — сказала она
с значительным и хитрым видом. — Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, — сказала она и
провела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
В то время как мать
с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке,
с одною звездой, по-домашнему, вышел,
провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день
проводил один наверху, в своей комнате.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как
с приезжим из-за границы,
завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала...
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине
с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни,
провожал главнокомандующего и что-то несколько раз тихо повторил ему.
Княжна Марья
сведет ее и покажет и
с три короба наболтает.
— Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё-таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы
с вашею армией
провели бы дурную четверть часа между двух огней.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки,
завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
— Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить
с императором, — сказал Билибин,
провожая до передней Болконского.
Русский посланник взял его за плечо,
отвел к окну и стал говорить
с ним.
Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и
с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по-французски, вызвался
проводить князя Андрея.
— А всё боишься! Эх вы, ученые люди, — сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. — То-то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё
с собой
свезти можно, и водочки и закусочки.
Он решил, что при себе снимет орудия
с позиции и
отведет их.
Вместе
с солдатом подошел к костру пехотный офицер
с подвязанною щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы
провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой-то сапог.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход, Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни
проводить ночей, как он прежде любил
проводить их, ни
отводить изредка душу в дружеской беседе
с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия — в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела
с Пьером, который, правда, последнее время
проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил и был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе
с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, — писал он, — и Анатоль мой
провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла ее чувствовать. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m-lle Bourienne,
проводила с нею дни, просила ее ночевать
с собой и
с нею часто говорила о свекоре и судила его.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучерá и официанты,
с криком
провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя
с час тому назад
провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка,
заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные,
с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами,
проводил время очень весело.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает
с отчаянною злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца-доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые
с фонарями, чтобы
проводить его по ухабам и зажорам.
«Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку — приезжай в английскую гостиницу». Ростов в 10-м часу, из театра, где он был вместе
с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостиницу. Его тотчас же
провели в лучшее помещение гостиницы, занятое на эту ночь Долоховым.
А его занимали всё одни и те же вопросы
с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников, и
провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь, в уединении путешествия, они
с особенною силой овладели им.
Грудной князь Николай жил
с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня
проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику.
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных
с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и
проводил в нем бо́льшую часть времени.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв
с собой сухарики, двое суток
провела в пещерах
с угодниками. «Помолюся одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Одну половину времени князь Андрей
проводил в Лысых Горах
с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню.
В тот первый вечер, который Болконский
провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский
с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 50 лет, стóит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства.
Борис решил сам
с собою избегать встреч
с Наташей, но, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни
проводить у Ростовых.
Две девочки в белых платьях,
с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже
проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
— О, без сомнения, — сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить
с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении
с своими 50-летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера,
отвел его в сторону.
— И если бы заехали ко мне — чистое дело марш! — сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы
отвезли в дрожках. — Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай
с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу
с лошади и за руку
провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не оштукатуренном,
с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, — не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности. В сенях пахло свежими яблоками и висели волчьи и лисьи шкуры.
Через переднюю дядюшка
провел своих гостей в маленькую залу
с складным столом и красными стульями, потом в гостиную
с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет
с оборванным диваном, истасканным ковром и
с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа
с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался
с ней
с совершенно-новою нежностью. Он пешком
проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел
с фонарями ехать вперед охотникам.
— Ну ли вы, разлюбезные! — крикнул Николай,
с одной стороны поддергивая вожжу и
отводя с кнутом руку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад.
С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они
провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы. На Наташином столе стояли еще
с вечера приготовленные Дуняшей зеркала.
Целые дни и каждый божий день он
проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам
с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение.
— Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки — колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее
с тобой
свести. Ты завтра
с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой-то приедет, а уж ты и
с сестрой и
с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
Она особенно учтиво встретила отца
с дочерью и
проводила их к княжне.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и
провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее.
— Пропадал, — отвечал Шиншин. — На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого-то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну,
с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персиянин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, — говорил Шиншин. — Долохов, да Курагин Анатоль — всех у нас барынь
с ума
свели.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин,
с тех пор как приехал в Москву,
сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис,
с главою которых — mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях.
Анатоль просил ее
свести его
с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым.
Мысль
свести брата
с Наташей забавляла ее.
— Хорошие дела, — отвечала Марья Дмитриевна: — пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. — И взяв
с Пьера честное слово молчать обо всем, что́ он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин,
с которым
сводила ее жена Пьера, и
с которым Наташа хотела бежать в отсутствие своего отца,
с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Французский полковник
с трудом удерживал зевоту, но был учтив и видимо понимал всё значение Балашева. Он
провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленным императору будет вероятно тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и
с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и
проводит его по назначению.