Неточные совпадения
Все эти дни Долли была одна с
детьми. Говорить
о своем горе она не хотела, а с этим горем на душе говорить
о постороннем она не могла. Она знала, что, так или иначе, она Анне выскажет всё, и то ее радовала мысль
о том, как она выскажет, то злила необходимость говорить
о своем унижении с ней, его сестрой, и
слышать от нее готовые фразы увещания и утешения.
Подвязанный чиновник, ходивший уже семь раз
о чем-то просить Алексея Александровича, интересовал и Сережу и швейцара. Сережа застал его раз в сенях и
слышал, как он жалостно просил швейцара доложить
о себе, говоря, что ему с
детьми умирать приходится.
Он старался всё время не
слышать этих разговоров
о способе пеленания будущего
ребенка, старался отворачиваться и не видеть каких-то таинственных бесконечных вязаных полос, каких-то полотняных треугольничков, которым приписывала особенную важность Долли, и т. п.
Неточные совпадения
Бывшие ученики его, умники и остряки, в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение, узнавши об жалком его положении, собрали тут же для него деньги, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили, сказавши: «Эх ты, жила!» Закрыл лицо руками бедный учитель, когда
услышал о таком поступке бывших учеников своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного
дитяти.
Но ей нельзя. Нельзя? Но что же? // Да Ольга слово уж дала // Онегину.
О Боже, Боже! // Что
слышит он? Она могла… // Возможно ль? Чуть лишь из пеленок, // Кокетка, ветреный
ребенок! // Уж хитрость ведает она, // Уж изменять научена! // Не в силах Ленский снесть удара; // Проказы женские кляня, // Выходит, требует коня // И скачет. Пистолетов пара, // Две пули — больше ничего — // Вдруг разрешат судьбу его.
— Вы
слышали? Вы знаете? — И сообщали
о забастовках,
о погроме помещичьих усадьб, столкновениях с полицией. Варвара рассказала Самгину, что кружок дам организует помощь
детям забастовщиков, вдовам и сиротам убитых.
— А! если так, если он еще, — заговорила она с дрожью в голосе, — достает тебя, мучает, он рассчитается со мной за эти слезы!.. Бабушка укроет, защитит тебя, — успокойся,
дитя мое: ты не
услышишь о нем больше ничего…
—
Слышали, — скажут мне, — не новость. Всякий фатер в Германии повторяет это своим
детям, а между тем ваш Ротшильд (то есть покойный Джемс Ротшильд, парижский, я
о нем говорю) был всего только один, а фатеров мильоны.