Неточные совпадения
Когда дело было прочтено, Степан Аркадьич встал потянувшись и,
отдавая дань либеральности времени,
в присутствии достал папироску и пошел
в свой кабинет. Два товарища его, старый служака Никитин и камер-юнкер Гриневич, вышли с ним.
Облонский снял пальто и со шляпой набекрень прошел
в столовую,
отдавая приказания липнувшим к нему Татарам во фраках и с салфетками.
— Знаю я, что если тебя слушать, перебила княгиня, — то мы никогда не
отдадим дочь замуж. Если так, то надо
в деревню уехать.
Слова кондуктора разбудили его и заставили вспомнить о матери и предстоящем свидании с ней. Он
в душе своей не уважал матери и, не
отдавая себе
в том отчета, не любил ее, хотя по понятиям того круга,
в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить других к матери отношений, как
в высшей степени покорных и почтительных, и тем более внешне покорных и почтительных, чем менее
в душе он уважал и любил ее.
— И я рада, — слабо улыбаясь и стараясь по выражению лица Анны узнать, знает ли она, сказала Долли. «Верно, знает», подумала она, заметив соболезнование на лице Анны. — Ну, пойдем, я тебя проведу
в твою комнату, — продолжала она, стараясь
отдалить сколько возможно минуту объяснения.
— Ах, много! И я знаю, что он ее любимец, но всё-таки видно, что это рыцарь… Ну, например, она рассказывала, что он хотел
отдать всё состояние брату, что он
в детстве еще что-то необыкновенное сделал, спас женщину из воды. Словом, герой, — сказала Анна, улыбаясь и вспоминая про эти двести рублей, которые он дал на станции.
Пред отъездом
в Москву она, вообще мастерица одеваться не очень дорого,
отдала модистке для переделки три платья.
— Вот-вот именно, — поспешно обратилась к нему княгиня Мягкая. — Но дело
в том, что Анну я вам не
отдам. Она такая славная, милая. Что же ей делать, если все влюблены
в нее и как тени ходят за ней?
— Ну да, а ум высокий Рябинина может. И ни один купец не купит не считая, если ему не
отдают даром, как ты. Твой лес я знаю. Я каждый год там бываю на охоте, и твой лес стòит пятьсот рублей чистыми деньгами, а он тебе дал двести
в рассрочку. Значит, ты ему подарил тысяч тридцать.
Степан Аркадьич с оттопыренным карманом серий, которые за три месяца вперед
отдал ему купец, вошел наверх. Дело с лесом было кончено, деньги
в кармане, тяга была прекрасная, и Степан Аркадьич находился
в самом веселом расположении духа, а потому ему особенно хотелось рассеять дурное настроение, нашедшее на Левина. Ему хотелось окончить день зa ужином так же приятно, как он был начат.
Тут
отдают купцу
в аренду за рубль десятину земли, которая стоит десять рублей.
Теперь я не могу
отдать позору свое имя… — и своего сына, — хотела она сказать, но сыном она не могла шутить… — позору свое имя», и еще что-нибудь
в таком роде, — добавила она.
Не
отдавая себе
в том отчета, Алексей Александрович искал теперь случая иметь третье лицо при своих свиданиях с женою.
Какое же может быть излишество
в следовании учению,
в котором велено подставить другую щёку, когда ударят по одной, и
отдать рубашку, когда снимают кафтан?
Ни минуты не думая, Анна села с письмом Бетси к столу и, не читая, приписала внизу: «Мне необходимо вас видеть. Приезжайте к саду Вреде. Я буду там
в 6 часов». Она запечатала, и Бетси, вернувшись, при ней
отдала письмо.
Лестные речи этого умного человека, наивная, детская симпатия, которую выражала к ней Лиза Меркалова, и вся эта привычная светская обстановка, — всё это было так легко, а ожидало ее такое трудное, что она с минуту была
в нерешимости, не остаться ли, не
отдалить ли еще тяжелую минуту объяснения.
Оказалось, что у Егора была семья, три мальчика и дочь швея, которую он хотел
отдать замуж за приказчика
в шорной лавке.
Алексей Александрович решил, что поедет
в Петербург и увидит жену. Если ее болезнь есть обман, то он промолчит и уедет. Если она действительно больна при смерти и желает его видеть пред смертью, то он простит ее, если застанет
в живых, и
отдаст последний долг, если приедет слишком поздно.
«И ударившему
в правую щеку подставь левую, и снявшему кафтан
отдай рубашку», подумал Алексей Александрович.
Когда княгиня вошла к ним, они рядом сидели на сундуке, разбирали платья и спорили о том, что Кити хотела
отдать Дуняше то коричневое платье,
в котором она была, когда Левин ей сделал предложение, а он настаивал, чтоб это платье никому не
отдавать, а дать Дуняше голубое.
Лакей, подававший
в общей зале обед инженерам, несколько раз с сердитым лицом приходил на ее зов и не мог не исполнить ее приказания, так как она с такою ласковою настоятельностью
отдавала их, что никак нельзя было уйти от нее.
Она
отдала девочку кормилице, отпустила ее и открыла медальон,
в котором был портрет Сережи, когда он был почти того же возраста, как и девочка.
И так и не вызвав ее на откровенное объяснение, он уехал на выборы. Это было еще
в первый раз с начала их связи, что он расставался с нею, не объяснившись до конца. С одной стороны, это беспокоило его, с другой стороны, он находил, что это лучше. «Сначала будет, как теперь, что-то неясное, затаенное, а потом она привыкнет. Во всяком случае я всё могу
отдать ей, но не свою мужскую независимость», думал он.
В то время как Левин выходил
в одну дверь, он слышал, как
в другую входила девушка. Он остановился у двери и слышал, как Кити
отдавала подробные приказания девушке и сама с нею стала передвигать кровать.
— Он был очень болен после того свидания с матерью, которое мы не пре-ду-смотрели, — сказал Алексей Александрович. — Мы боялись даже за его жизнь. Но разумное лечение и морские купанья летом исправили его здоровье, и теперь я по совету доктора
отдал его
в школу. Действительно, влияние товарищей оказало на него хорошее действие, и он совершенно здоров и учится хорошо.
— Не обращайте внимания, — сказала Лидия Ивановна и легким движением подвинула стул Алексею Александровичу. — Я замечала… — начала она что-то, как
в комнату вошел лакей с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала записку и, извинившись, с чрезвычайною быстротой написала и
отдала ответ и вернулась к столу. — Я замечала, — продолжала она начатый разговор, — что Москвичи,
в особенности мужчины, самые равнодушные к религии люди.
— Я, как человек, — сказал Вронский, — тем хорош, что жизнь для меня ничего не стоит. А что физической энергии во мне довольно, чтобы врубиться
в каре и смять или лечь, — это я знаю. Я рад тому, что есть за что
отдать мою жизнь, которая мне не то что не нужна, но постыла. Кому-нибудь пригодится. — И он сделал нетерпеливое движение скулой от неперестающей, ноющей боли зуба, мешавшей ему даже говорить с тем выражением, с которым он хотел.
С той минуты, хотя и не
отдавая себе
в том отчета и продолжая жить по-прежнему, Левин не переставал чувствовать этот страх за свое незнание.
Так же несомненно, как нужно
отдать долг, нужно было держать родовую землю
в таком положении, чтобы сын, получив ее
в наследство, сказал так же спасибо отцу, как Левин говорил спасибо деду за всё то, что он настроил и насадил.
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого до малого все деревенские люди работали не переставая
в эти три-четыре недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным хлебом, молотя и возя снопы по ночам и
отдавая сну не более двух-трех часов
в сутки. И каждый год это делается по всей России.
Подавальщик был из дальней деревни, из той,
в которой Левин прежде
отдавал землю на артельном начале. Теперь она была отдана дворнику внаймы.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что
в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него
отдает немного водкою.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши,
отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Запомнил Гриша песенку // И голосом молитвенным // Тихонько
в семинарии, // Где было темно, холодно, // Угрюмо, строго, голодно, // Певал — тужил о матушке // И обо всей вахлачине, // Кормилице своей. // И скоро
в сердце мальчика // С любовью к бедной матери // Любовь ко всей вахлачине // Слилась, — и лет пятнадцати // Григорий твердо знал уже, // Кому
отдаст всю жизнь свою // И за кого умрет.
Поймал его Пахомушка, // Поднес к огню, разглядывал // И молвил: «Пташка малая, // А ноготок востер! // Дыхну — с ладони скатишься, // Чихну —
в огонь укатишься, // Щелкну — мертва покатишься, // А все ж ты, пташка малая, // Сильнее мужика! // Окрепнут скоро крылышки, // Тю-тю! куда ни вздумаешь, // Туда и полетишь! // Ой ты, пичуга малая! //
Отдай свои нам крылышки, // Все царство облетим, // Посмотрим, поразведаем, // Поспросим — и дознаемся: // Кому живется счастливо, // Вольготно на Руси?»
Уж сумма вся исполнилась, // А щедрота народная // Росла: — Бери, Ермил Ильич, //
Отдашь, не пропадет! — // Ермил народу кланялся // На все четыре стороны, //
В палату шел со шляпою, // Зажавши
в ней казну. // Сдивилися подьячие, // Позеленел Алтынников, // Как он сполна всю тысячу // Им выложил на стол!.. // Не волчий зуб, так лисий хвост, — // Пошли юлить подьячие, // С покупкой поздравлять! // Да не таков Ермил Ильич, // Не молвил слова лишнего. // Копейки не дал им!