Неточные совпадения
Ласка всё подсовывала голову под его руку. Он погладил ее, и она тут же у ног его свернулась кольцом, положив голову на высунувшуюся заднюю лапу. И в знак
того, что теперь всё хорошо и благополучно, она слегка раскрыла рот, почмокала губами и, лучше уложив
около старых зуб липкие губы, затихла в блаженном спокойствии. Левин внимательно следил за этим последним ее движением.
Около самовара и хозяйки разговор между
тем, точно так же поколебавшись несколько времени между тремя неизбежными
темами: последнею общественною новостью, театром и осуждением ближнего, тоже установился, попав на последнюю
тему,
то есть на злословие.
— Да, он удивительно смешно говорит. Поняла, куда хозяин идет! — прибавил он, потрепав рукой Ласку, которая, подвизгивая, вилась
около Левина и лизала
то его руку,
то его сапоги и ружье.
Утренняя роса еще оставалась внизу на густом подседе травы, и Сергей Иванович, чтобы не мочить ноги, попросил довезти себя по лугу в кабриолете до
того ракитового куста, у которого брались окуни. Как ни жалко было Константину Левину мять свою траву, он въехал в луг. Высокая трава мягко обвивалась
около колес и ног лошади, оставляя свои семена на мокрых спицах и ступицах.
Он ничего не думал, ничего не желал, кроме
того, чтобы не отстать от мужиков и как можно лучше сработать. Он слышал только лязг кос и видел пред собой удалявшуюся прямую фигуру Тита, выгнутый полукруг прокоса, медленно и волнисто склоняющиеся травы и головки цветов
около лезвия своей косы и впереди себя конец ряда, у которого наступит отдых.
Но в семье она — и не для
того только, чтобы показывать пример, а от всей души — строго исполняла все церковные требования, и
то, что дети
около года не были у причастия, очень беспокоило ее, и, с полным одобрением и сочувствием Матрены Филимоновны, она решила совершить это теперь, летом.
Он послал седло без ответа и с сознанием, что он сделал что
то стыдное, на другой же день, передав всё опостылевшее хозяйство приказчику, уехал в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому,
около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
За несколько недель пред этим Левин писал брату, что по продаже
той маленькой части, которая оставалась у них неделенною в доме, брат имел получить теперь свою долю,
около 2000 рублей.
Толпа народа, в особенности женщин, окружала освещенную для свадьбы церковь.
Те, которые не успели проникнуть в средину, толпились
около окон, толкаясь, споря и заглядывая сквозь решетки.
Хоры были полны нарядных дам, перегибавшихся через перила и старавшихся не проронить ни одного слова из
того, что говорилось внизу.
Около дам сидели и стояли элегантные адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры. Везде говорилось о выборах и о
том, как измучался предводитель и как хороши были прения; в одной группе Левин слышал похвалу своему брату. Одна дама говорила адвокату...
Когда Левин разменял первую сторублевую бумажку на покупку ливрей лакею и швейцару, он невольно сообразил, что эти никому ненужные ливреи, но неизбежно необходимые, судя по
тому, как удивились княгиня и Кити при намеке, что без ливреи можно обойтись, — что эти ливреи будут стоить двух летних работников,
то есть
около трехсот рабочих дней от Святой до заговень, и каждый день тяжкой работы с раннего утра до позднего вечера, — и эта сторублевая бумажка еще шла коло̀м.
— А Яшвин хотел приехать нынче утром с Войтовым, — сказал Вронский; — кажется, что он выиграл с Певцова всё и даже больше
того, что
тот может заплатить, —
около шестидесяти тысяч.
— Она перенесла Митю в Колок (это был лес
около дома). Хотела устроить его там, а
то в доме жарко, — сказала Долли.
Рассчитывали на дующие
около того времени вестовые ветры, но и это ожидание не оправдалось. В воздухе мертвая тишина, нарушаемая только хлопаньем грота. Ночью с 21 на 22 февраля я от жара ушел спать в кают-компанию и лег на диване под открытым люком. Меня разбудил неистовый топот, вроде трепака, свист и крики. На лицо упало несколько брызг. «Шквал! — говорят, — ну, теперь задует!» Ничего не бывало, шквал прошел, и фрегат опять задремал в штиле.
Неточные совпадения
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе
около приказных служителей у счетных дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает
то счетец поверить,
то итоги подвести.
Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и
то правда, человек на человека не приходит.
К довершению бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они
около колокольни, стали судить да рядить и кончили
тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего в целом городе человека, Евсеича. Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал:
На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все не было («нет этой нужды горше!» — говорит летописец),
то волею-неволею опять пришлось глуповцам собраться
около колокольни.
С полною достоверностью отвечать на этот вопрос, разумеется, нельзя, но если позволительно допустить в столь важном предмете догадки,
то можно предположить одно из двух: или что в Двоекурове, при немалом его росте (
около трех аршин), предполагался какой-то особенный талант (например, нравиться женщинам), которого он не оправдал, или что на него было возложено поручение, которого он, сробев, не выполнил.
И стрельцы и пушкари аккуратно каждый год
около петровок выходили на место; сначала, как и путные, искали какого-то оврага, какой-то речки да еще кривой березы, которая в свое время составляла довольно ясный межевой признак, но лет тридцать
тому назад была срублена; потом, ничего не сыскав, заводили речь об"воровстве"и кончали
тем, что помаленьку пускали в ход косы.