Неточные совпадения
«А вот что
около меня!» — добавил я, боязливо и вопросительно поглядывая
то на валы, которые поднимались
около моих плеч и локтей и выше головы,
то вдаль, стараясь угадать, приветнее ли и светлее ли других огней блеснут два фонаря на русском фрегате?
Группа гор тесно жалась к одной главной горе — это первая большая гора, которую увидели многие из нас, и
то она помещена в аристократию гор не за высоту, составляющую всего
около 6000 футов над уровнем моря, а за свое вино.
Но что это? совсем не
то: они возят друг друга на плечах
около мачт.
Но португальский король Иоанн II, радуясь открытию нового, ближайшего пути в Индию, дал мысу Бурь нынешнее его название. После
того посещали мыс, в 1497 году, Васко де Гама, а еще позже бразильский вице-король Франциско де Альмейда, последний — с целью войти в торговые сношения с жителями. Но люди его экипажа поссорились с черными, которые умертвили самого вице-короля и
около 70 человек португальцев.
Но как весь привоз товаров в колонию простирался на сумму
около 1 1/2 миллиона фунт. ст., и именно: в 1851 году через Капштат, Саймонстоун, порты Елизабет и Восточный Лондон привезено товаров на 1 277 045 фунт. ст., в 1852 г. на 1 675 686 фунт. ст., а вывезено через
те же места в 1851 г. на 637 282, в 1852 г. на 651 483 фунт. ст., и таможенный годовой доход составлял в 1849 г. 84 256, в 1850 г. 102 173 и 1851 г. 111 260 фунт. ст.,
то нельзя и из этого заключить, чтобы англичане чересчур эгоистически заботились о своих выгодах, особенно если принять в соображение, что большая половина товаров привозится не на английских, а на иностранных судах.
Провиант и прочее доставлялось до сих пор на место военных действий сухим путем, и плата за один только провоз составляла
около 170 000 фунт. ст. в год, между
тем как все припасы могли быть доставляемы морем до самого устья Буйволовой реки, что наконец и приведено в исполнение, и Берклей у этого устья расположил свою главную квартиру.
Напрасно, однако ж, я глазами искал этих лесов: они растут по морским берегам, а внутри, начиная от самого мыса и до границ колонии,
то есть верст на тысячу, почва покрыта мелкими кустами на песчаной почве да искусственно возделанными садами
около ферм, а за границами, кроме редких оазисов, и этого нет.
Все были дома, сидели
около круглого стола и пили микстуру с песком,
то есть чай с сахаром.
Не успели мы расположиться в гостиной, как вдруг явились, вместо одной, две и даже две с половиною девицы: прежняя, потом сестра ее, такая же зрелая дева, и еще сестра, лет двенадцати. Ситцевое платье исчезло, вместо него появились кисейные спенсеры, с прозрачными рукавами, легкие из муслинь-де-лень юбки. Сверх
того, у старшей была синева
около глаз, а у второй на носу и на лбу по прыщику; у обеих вид невинности на лице.
Между
тем ночь сошла быстро и незаметно. Мы вошли в гостиную, маленькую, бедно убранную, с портретами королевы Виктории и принца Альберта в парадном костюме ордена Подвязки. Тут же был и портрет хозяина: я узнал таким образом, который настоящий: это — небритый, в рубашке и переднике; говорил в нос, топал, ходя, так, как будто хотел продавить пол. Едва мы уселись
около круглого стола, как вбежал хозяин и объявил, что г-н Бен желает нас видеть.
Хотя горы были еще невысоки, но чем более мы поднимались на них,
тем заметно становилось свежее. Легко и отрадно было дышать этим тонким, прохладным воздухом. Там и солнце ярко сияло, но не пекло. Наконец мы остановились на одной площадке. «Здесь высота над морем
около 2000 футов», — сказал Бен и пригласил выйти из экипажей.
Будь эти воды в Европе,
около них возникло бы целое местечко; а сюда из других частей света ездят лечиться одним только воздухом; между
тем в окружности Устера есть
около восьми мест с минеральными источниками.
Между
тем нас окружило множество малайцев и индийцев. Коричневые, красноватые, полуголые, без шляп и в конических тростниковых или черепаховых шляпах, собрались они в лодках
около фрегата. Все они кричали, показывая — один обезьяну, другой — корзинку с кораллами и раковинами, третий — кучу ананасов и бананов, четвертый — живую черепаху или попугаев.
Он молился
около получаса, и едва кончил, за ним медленно поднялся другой и еще медленнее начал делать
то же.
Только индиец, растянувшись в лодке, спит, подставляя под лучи
то один,
то другой бок; закаленная кожа у него ярко лоснится, лучи скользят по ней, не проникая внутрь, да китайцы, с полуобритой головой, машут веслом или ворочают рулем, едучи на барке по рейду, а не
то так работают
около европейских кораблей, постукивая молотком или таская кладь.
Представьте, что из шестидесяти тысяч жителей женщин только
около семисот. Европеянок, жен, дочерей консулов и других живущих по торговле лиц немного, и
те, как цветы севера, прячутся в тень, а китаянок и индианок еще меньше. Мы видели в предместьях несколько китайских противных старух; молодых почти ни одной; но зато видели несколько молодых и довольно красивых индианок. Огромные золотые серьги, кольца, серебряные браслеты на руках и ногах бросались в глаза.
До дачи было мили три,
то есть
около четырех верст.
Между
тем около нас все так красиво: над нами веерные пальмы и томаны расстилали густую тень, берега плотно заросли травой и лесом.
Вон, посмотрите, они стоят в куче на палубе,
около шпиля, а не
то заберутся на вахтенную скамью.
В 10-м часу приехали, сначала оппер-баниосы, потом и секретари. Мне и К. Н. Посьету поручено было их встретить на шканцах и проводить к адмиралу.
Около фрегата собралось более ста японских лодок с голым народонаселением. Славно: пестроты нет, все в одном и
том же костюме, с большим вкусом! Мы с Посьетом ждали у грот-мачты, скоро ли появятся гости и что за секретари в Японии, похожи ли на наших?
Я видел наконец японских дам:
те же юбки, как и у мужчин, закрывающие горло кофты, только не бритая голова, и у
тех, которые попорядочнее, сзади булавка поддерживает косу. Все они смуглянки, и куда нехороши собой! Говорят, они нескромно ведут себя — не знаю, не видал и не хочу чернить репутации японских женщин. Их нынче много ездит
около фрегата: все некрасивые, чернозубые; большею частью смотрят смело и смеются; а
те из них, которые получше собой и понаряднее одеты, прикрываются веером.
Они все стоят в линию, на расстоянии
около трех кабельтовых от нас,
то есть
около трехсот сажен, — это налево.
Лодки эти превосходны в морском отношении: на них одна длинная мачта с длинным парусом. Борты лодки, при боковом ветре, идут наравне с линией воды, и нос зарывается в волнах, но лодка держится, как утка; китаец лежит и беззаботно смотрит вокруг. На этих больших лодках рыбаки выходят в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят в Ниппо, с товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль,
то есть
около двухсот пятидесяти верст.
Если тут и есть какая-нибудь утварь, горшок с похлебкой, чашка,
то около все чисто; не боишься прикоснуться и выпачкаться.
То идет купец, обритый донельзя, с тщательно заплетенной косой, в белой или серой, маленькой, куполообразной шляпе с загнутыми полями, в шелковом кафтане или в бараньей шубке в виде кацавейки;
то чернорабочий, без шапки, обвивший, за недосугом чесаться, косу дважды
около вовсе «нелилейного чела».
Солдаты все тагалы. Их, кто говорит, до шести, кто — до девяти тысяч. Офицеры и унтер-офицеры — испанцы. По всему плацу босые индийские рекруты маршировали повзводно; их вел унтер-офицер, а офицер, с бамбуковой палкой, как коршун, вился
около. Палка действовала неутомимо, удары сыпались
то на голые пятки,
то на плечи, иногда на затылок провинившегося… Я поскорей уехал.
«Они ни в чем не нуждаются, — сказал он, — работают мало, и если выработают какой-нибудь реал в сутки,
то есть восьмую часть талера (
около 14 коп. сер.),
то им с лишком довольно на целый день.
Мы полагали стать к часам четырем на якорь; всего было миль шестьдесят, а ходу
около десяти узлов,
то есть по десяти миль, или семнадцать с лишком верст в час.
Ближе всех
около нее вертелся
тот матрос, которого она угостила двумя пинками.
Корейцы увидели образ Спасителя в каюте; и когда, на вопрос их: «Кто это», успели кое-как отвечать им, они встали с мест своих и начали низко и благоговейно кланяться образу. Между
тем набралось на фрегат
около ста человек корейцев, так что принуждены были больше не пускать. Долго просидели они и наконец уехали.
Пустыня имеет
ту выгоду, что здесь нет воровства. Кибитка стоит на улице,
около нее толпа ямщиков, и ничего не пропадает. По дороге тоже все тихо. Нет даже волков или редко водятся где-то в одном месте. Медведи зимой все почивают.
По изустным рассказам свидетелей, поразительнее всего казалось переменное возвышение и понижение берега: он
то приходил вровень с фрегатом,
то вдруг возвышался саженей на шесть вверх. Нельзя было решить, стоя на палубе, поднимается ли вода, или опускается самое дно моря? Вращением воды кидало фрегат из стороны в сторону, прижимая на какую-нибудь сажень к скалистой стене острова,
около которого он стоял, и грозя раздробить, как орех, и отбрасывая опять на середину бухты.
Неточные совпадения
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе
около приказных служителей у счетных дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает
то счетец поверить,
то итоги подвести.
Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и
то правда, человек на человека не приходит.
К довершению бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они
около колокольни, стали судить да рядить и кончили
тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего в целом городе человека, Евсеича. Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал:
На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все не было («нет этой нужды горше!» — говорит летописец),
то волею-неволею опять пришлось глуповцам собраться
около колокольни.
С полною достоверностью отвечать на этот вопрос, разумеется, нельзя, но если позволительно допустить в столь важном предмете догадки,
то можно предположить одно из двух: или что в Двоекурове, при немалом его росте (
около трех аршин), предполагался какой-то особенный талант (например, нравиться женщинам), которого он не оправдал, или что на него было возложено поручение, которого он, сробев, не выполнил.
И стрельцы и пушкари аккуратно каждый год
около петровок выходили на место; сначала, как и путные, искали какого-то оврага, какой-то речки да еще кривой березы, которая в свое время составляла довольно ясный межевой признак, но лет тридцать
тому назад была срублена; потом, ничего не сыскав, заводили речь об"воровстве"и кончали
тем, что помаленьку пускали в ход косы.