Неточные совпадения
Левин сердито махнул рукой,
пошел к амбарам взглянуть овес и вернулся к конюшне. Овес еще не испортился. Но рабочие пересыпали его лопатами, тогда как можно было спустить его прямо в нижний амбар, и, распорядившись этим и оторвав отсюда двух рабочих для посева клевера, Левин успокоился от досады
на приказчика. Да и
день был так хорош, что нельзя было сердиться.
На другой
день по своем приезде князь в своем длинном пальто, со своими русскими морщинами и одутловатыми щеками, подпертыми крахмаленными воротничками, в самом веселом расположении духа
пошел с дочерью
на воды.
— Да что же интересного? Все они довольны, как медные гроши; всех победили. Ну, а мне-то чем же довольным быть? Я никого не победил, а только сапоги снимай сам, да еще за дверь их сам выставляй. Утром вставай, сейчас же одевайся,
иди в салон чай скверный пить. То ли
дело дома! Проснешься не торопясь, посердишься
на что-нибудь, поворчишь, опомнишься хорошенько, всё обдумаешь, не торопишься.
— А знаешь, я о тебе думал, — сказал Сергей Иванович. — Это ни
на что не похоже, что у вас делается в уезде, как мне порассказал этот доктор; он очень неглупый малый. И я тебе говорил и говорю: нехорошо, что ты не ездишь
на собрания и вообще устранился от земского
дела. Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё
пойдет Бог знает как. Деньги мы платим, они
идут на жалованье, а нет ни школ, ни фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.
На другой
день по их приезде
пошел проливной дождь, и ночью потекло в коридоре и в детской, так что кроватки перенесли в гостиную.
Он
послал седло без ответа и с сознанием, что он сделал что то стыдное,
на другой же
день, передав всё опостылевшее хозяйство приказчику, уехал в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
Исполнение плана Левина представляло много трудностей; но он бился, сколько было сил, и достиг хотя и не того, чего он желал, но того, что он мог, не обманывая себя, верить, что
дело это стоит работы. Одна из главных трудностей была та, что хозяйство уже
шло, что нельзя было остановить всё и начать всё сначала, а надо было
на ходу перелаживать машину.
Но, несмотря
на все эти трудности, он добился своего, и к осени
дело пошло или, по крайней мере, ему так казалось.
Правда, что
на скотном дворе
дело шло до сих пор не лучше, чем прежде, и Иван сильно противодействовал теплому помещению коров и сливочному маслу, утверждая, что корове
на холоду потребуется меньше корму и что сметанное масло спорее, и требовал жалованья, как и в старину, и нисколько не интересовался тем, что деньги, получаемые им, были не жалованье, а выдача вперед доли барыша.
Но, несмотря
на всё это, Левин думал, что
дело шло и что, строго ведя счеты и настаивая
на своем, он докажет им в будущем выгоды такого устройства и что тогда
дело пойдет само собой.
В хозяйстве
на практике
дело шло отлично или, по крайней мере, так казалось Левину.
После наряда, то есть распоряжений по работам завтрашнего
дня, и приема всех мужиков, имевших до него
дела, Левин
пошел в кабинет и сел за работу. Ласка легла под стол; Агафья Михайловна с чулком уселась
на своем месте.
«Боже вечный, расстоящияся собравый в соединение, — читал он кротким певучим голосом, — и союз любве положивый им неразрушимый; благословивый Исаака и Ревекку, наследники я твоего обетования показавый: Сам благослови и рабы Твоя сия, Константина, Екатерину, наставляя я
на всякое
дело благое. Яко милостивый и человеколюбец Бог еси, и Тебе
славу воссылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и вовеки веков». — «А-аминь», опять разлился в воздухе невидимый хор.
— Да нельзя же в коридоре разговаривать! — сказал Левин, с досадой оглядываясь
на господина, который, подрагивая ногами, как будто по своему
делу шел в это время по коридору.
После обеда однако Кити встала и
пошла, как всегда, с работой к больному. Он строго посмотрел
на нее, когда она вошла, и презрительно улыбнулся, когда она сказала, что была больна. В этот
день он беспрестанно сморкался и жалобно стонал.
И, перебирая события последних
дней, ей казалось, что во всем она видела подтверждение этой страшной мысли: и то, что он вчера обедал не дома, и то, что он настоял
на том, чтоб они в Петербурге остановились врознь, и то, что даже теперь
шел к ней не один, как бы избегая свиданья с глазу
на глаз.
Одеваясь, она занялась больше, чем все эти
дни, своим туалетом, как будто он мог, разлюбив ее, опять полюбить за то, что
на ней будет то платье и та прическа, которые больше
шли к ней.
Проводив жену наверх, Левин
пошел на половину Долли. Дарья Александровна с своей стороны была в этот
день в большом огорчении. Она ходила по комнате и сердито говорила стоявшей в углу и ревущей девочке...
На второй и третий
день шли дела о суммах дворянских и о женской гимназии, не имевшие, как объяснил Сергей Иванович, никакой важности, и Левин, занятый своим хождением по
делам, не следил за ними.
На четвертый
день за губернским столом
шла поверка губернских сумм.
На шестой
день были назначены губернские выборы. Залы большие и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к этому
дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах. У губернского стола, под портретом Государя,
шли прения.
Когда Левин разменял первую сторублевую бумажку
на покупку ливрей лакею и швейцару, он невольно сообразил, что эти никому ненужные ливреи, но неизбежно необходимые, судя по тому, как удивились княгиня и Кити при намеке, что без ливреи можно обойтись, — что эти ливреи будут стоить двух летних работников, то есть около трехсот рабочих
дней от Святой до заговень, и каждый
день тяжкой работы с раннего утра до позднего вечера, — и эта сторублевая бумажка еще
шла коло̀м.
И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке в
день ее первой встречи с Вронским, она поняла, что̀ ей надо делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые
шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела
на низ вагонов,
на винты и цепи и
на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними колесами и ту минуту, когда середина эта будет против нее.
— Это слово «народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные, учителя и из мужиков один
на тысячу, может быть, знают, о чем
идет дело. Остальные же 80 миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?