Неточные совпадения
К десяти часам, когда она обыкновенно прощалась с сыном и часто сама, пред тем как ехать на бал, укладывала его, ей стало грустно, что она так далеко от него; и о чем бы ни говорили, она нет-нет и возвращалась мыслью к
своему кудрявому Сереже. Ей захотелось посмотреть на его карточку и поговорить о нем. Воспользовавшись первым предлогом, она встала и
своею легкою, решительною походкой пошла за альбомом. Лестница наверх
в ее
комнату выходила на площадку большой входной теплой лестницы.
И он оглянулся по
своей привычке на всех бывших
в комнате.
Из-за двери еще на
свой звонок он услыхал хохот мужчин и лепет женского голоса и крик Петрицкого: «если кто из злодеев, то не пускать!» Вронский не велел денщику говорить о себе и потихоньку вошел
в первую
комнату.
Еще как только Кити
в слезах вышла из
комнаты, Долли с
своею материнскою, семейною привычкой тотчас же увидала, что тут предстоит женское дело, и приготовилась сделать его.
Он, противно
своей привычке, не лег
в постель, а, заложив за спину сцепившиеся руки, принялся ходить взад и вперед по
комнатам.
Он не раздеваясь ходил
своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой столовой, по ковру темной гостиной,
в которой свет отражался только на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее
комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Левин провел
своего гостя
в комнату для приезжих, куда и были внесены вещи Степана Аркадьича: мешок, ружье
в чехле, сумка для сигар, и, оставив его умываться и переодеваться, сам пока прошел
в контору сказать о пахоте и клевере. Агафья Михайловна, всегда очень озабоченная честью дома, встретила его
в передней вопросами насчет обеда.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо глядя на двух офицеров, которые выходили
в это время из
комнаты. И он сел подле Вронского, согнув острыми углами
свои слишком длинные по высоте стульев стегна и голени
в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал
в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
Девушка, уже давно прислушивавшаяся у ее двери, вошла сама к ней
в комнату. Анна вопросительно взглянула ей
в глаза и испуганно покраснела. Девушка извинилась, что вошла, сказав, что ей показалось, что позвонили. Она принесла платье и записку. Записка была от Бетси. Бетси напоминала ей, что нынче утром к ней съедутся Лиза Меркалова и баронесса Штольц с
своими поклонниками, Калужским и стариком Стремовым, на партию крокета. «Приезжайте хоть посмотреть, как изучение нравов. Я вас жду», кончала она.
Помещики встали, и Свияжский, опять остановив Левина
в его неприятной привычке заглядывать
в то, что сзади приемных
комнат его ума, пошел провожать
своих гостей.
Оставшись
в отведенной
комнате, лежа на пружинном тюфяке, подкидывавшем неожиданно при каждом движении его руки и ноги, Левин долго не спал. Ни один разговор со Свияжским, хотя и много умного было сказано им, не интересовал Левина; но доводы помещика требовали обсуждения. Левин невольно вспомнил все его слова и поправлял
в своем воображении то, что он отвечал ему.
Так как
в доме было сыро и одна только
комната топлена, то Левин уложил брата спать
в своей же спальне за перегородкой.
Анна, думавшая, что она так хорошо знает
своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат.
В походке,
в движениях,
в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала
в нем. Он вошел
в комнату и, не поздоровавшись с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.
Степан Аркадьич с тем несколько торжественным лицом, с которым он садился
в председательское кресло
в своем присутствии, вошел
в кабинет Алексея Александровича. Алексей Александрович, заложив руки за спину, ходил по
комнате и думал о том же, о чем Степан Аркадьич говорил с его женою.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все
свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел
в ее
комнату. И не думая и не замечая того, есть кто
в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
— Оставь меня
в покое, ради Бога! — воскликнул со слезами
в голосе Михайлов и, заткнув уши, ушел
в свою рабочую
комнату за перегородкой и запер за собою дверь. «Бестолковая!» сказал он себе, сел за стол и, раскрыв папку, тотчас о особенным жаром принялся за начатый рисунок.
Он посмеивался над тем, как она расставляла мебель, привезенную из Москвы, как убирала по-новому
свою и его
комнату, как вешала гардины, как распределяла будущее помещение для гостей, для Долли, как устраивала помещение
своей новой девушке, как заказывала обед старику повару, как входила
в препиранья с Агафьей Михайловной, отстраняя ее от провизии.
Первая эта их ссора произошла оттого, что Левин поехал на новый хутор и пробыл полчаса долее, потому что хотел проехать ближнею дорогой и заблудился. Он ехал домой, только думая о ней, о ее любви, о
своем счастьи, и чем ближе подъезжал, тем больше разгоралась
в нем нежность к ней. Он вбежал
в комнату с тем же чувством и еще сильнейшим, чем то, с каким он приехал к Щербацким делать предложение. И вдруг его встретило мрачное, никогда не виданное им
в ней выражение. Он хотел поцеловать ее, она оттолкнула его.
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла
в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла
в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Больной удержал
в своей руке руку брата. Левин чувствовал, что он хочет что-то сделать с его рукой и тянет ее куда-то. Левин отдавался замирая. Да, он притянул ее к
своему рту и поцеловал. Левин затрясся от рыдания и, не
в силах ничего выговорить, вышел из
комнаты.
Отвечая на вопросы о том, как распорядиться с вещами и
комнатами Анны Аркадьевны, он делал величайшие усилия над собой, чтоб иметь вид человека, для которого случившееся событие не было непредвиденным и не имеет
в себе ничего, выходящего из ряда обыкновенных событий, и он достигал
своей цели: никто не мог заметить
в нем признаков отчаяния.
Придя
в комнату, Сережа, вместо того чтобы сесть за уроки, рассказал учителю
свое предположение о том, что то, что принесли, должно быть машина. — Как вы думаете? — спросил он.
Проводив жену наверх, Левин пошел на половину Долли. Дарья Александровна с
своей стороны была
в этот день
в большом огорчении. Она ходила по
комнате и сердито говорила стоявшей
в углу и ревущей девочке...
Пришедшая предложить
свои услуги франтиха-горничная
в прическе и платье моднее, чем у Долли, была такая же новая и дорогая, как и вся
комната.
Когда они вошли, девочка
в одной рубашечке сидела
в креслице у стола и обедала бульоном, которым она облила всю
свою грудку. Девочку кормила и, очевидно, с ней вместе сама ела девушка русская, прислуживавшая
в детской. Ни кормилицы, ни няни не было; они были
в соседней
комнате, и оттуда слышался их говор на странном французском языке, на котором они только и могли между собой изъясняться.
Она вышла на середину
комнаты и остановилась пред Долли, сжимая руками грудь.
В белом пенюаре фигура ее казалась особенно велика и широка. Она нагнула голову и исподлобья смотрела сияющими мокрыми глазами на маленькую, худенькую и жалкую
в своей штопанной кофточке и ночном чепчике, всю дрожавшую от волнения Долли.
— Ты не поверишь, как мне опостылели эти
комнаты, — сказала она, садясь подле него к
своему кофею. — Ничего нет ужаснее этих chambres garnies. [меблированных
комнат.] Нет выражения лица
в них, нет души. Эти часы, гардины, главное, обои — кошмар. Я думаю о Воздвиженском, как об обетованной земле. Ты не отсылаешь еще лошадей?
Сидя на звездообразном диване
в ожидании поезда, она, с отвращением глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она приедет на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то о том, как он теперь жалуется матери (не понимая ее страданий) на
свое положение, и как она войдет
в комнату, и что она скажет ему.
— Что вы говорите! — вскрикнул он, когда княгиня сказала ему, что Вронский едет
в этом поезде. На мгновение лицо Степана Аркадьича выразило грусть, но через минуту, когда, слегка подрагивая на каждой ноге и расправляя бакенбарды, он вошел
в комнату, где был Вронский, Степан Аркадьич уже вполне забыл
свои отчаянные рыдания над трупом сестры и видел
в Вронском только героя и старого приятеля.
Когда я прибежала
в его
комнату, он был уже не
свой — страшно было смотреть на него.
И, распорядившись послать за Левиным и о том, чтобы провести запыленных гостей умываться, одного
в кабинет, другого
в большую Доллину
комнату, и о завтраке гостям, она, пользуясь правом быстрых движений, которых она была лишена во время
своей беременности, вбежала на балкон.