Неточные совпадения
Вершина
любила поворчать. Она стала выговаривать Владе. Владя
краснел и улыбался, пожимался плечами, как от холода, и подымал, по своей привычке, одно плечо выше другого.
Саша
покраснел, неловко поклонился. Коковкина назвала его гостье. Людмила уселась за стол и принялась оживленно рассказывать новости. Горожане
любили принимать ее за то, что она все знала и умела рассказывать мило и скромно. Коковкина, домоседка, была ей непритворно рада и радушно угощала. Людмила весело болтала, смеялась вскакивала с места передразнить кого-нибудь, задевала Сашу. Она сказала...
— Глупый, розочки
любишь, да посечь некому, — воскликнула она. Оба хохотали и
краснели.
Марта ярко
покраснела: она
любила есть и могла есть часто и много.
Я не
люблю красного леса, его вечной, однообразной и мрачной зелени, его песчаной или глинистой почвы, может быть, оттого, что я с малых лет привык любоваться веселым разнолистным чернолесьем и тучным черноземом.
Неточные совпадения
Сверх того, хотя он робел и
краснел в присутствии женщин, но под этою робостью таилось то пущее сластолюбие, которое
любит предварительно раздражить себя и потом уже неуклонно стремится к начертанной цели.
— Приезжайте обедать ко мне, — решительно сказала Анна, как бы рассердившись на себя за свое смущение, но
краснея, как всегда, когда выказывала пред новым человеком свое положение. — Обед здесь не хорош, но, по крайней мере, вы увидитесь с ним. Алексей изо всех полковых товарищей никого так не
любит, как вас.
Чем меньше женщину мы
любим, // Тем легче нравимся мы ей // И тем ее вернее губим // Средь обольстительных сетей. // Разврат, бывало, хладнокровный // Наукой славился любовной, // Сам о себе везде трубя // И наслаждаясь не
любя. // Но эта важная забава // Достойна старых обезьян // Хваленых дедовских времян: // Ловласов обветшала слава // Со славой
красных каблуков // И величавых париков.
В противоположном углу горела лампадка перед большим темным образом Николая чудотворца; крошечное фарфоровое яичко на
красной ленте висело на груди святого, прицепленное к сиянию; на окнах банки с прошлогодним вареньем, тщательно завязанные, сквозили зеленым светом; на бумажных их крышках сама Фенечка написала крупными буквами «кружовник»; Николай Петрович
любил особенно это варенье.
— Да, — сказала мать, припудривая прыщик, — он всегда
любил риторику. Больше всего — риторику. Но — почему ты сегодня такой нервный? И уши у тебя
красные…