Неточные совпадения
— Теперь — о прошлом и речи
нет! все забыто! Пардон — общий (говоря это, Иван Тимофеич даже руки простер наподобие того как делывал когда-то в «Ernani» Грациани, произнося знаменитое «perdono tutti!» [прощаю всех!])! Теперь вы все равно что вновь родились — вот какой на вас теперь взгляд! А впрочем, заболтался я с вами,
друзья! Прощайте, и будьте без сумненья! Коли я сказал: пардон! значит, можете смело надеяться!
— Надо бы мне, впрочем, обстоятельно об одном деле с вами поговорить, — сказал он после минутного колебания, — интересное дельце, а для меня так и очень даже важное… да
нет, лучше уж в
другой раз!
—
Нет,
нет,
нет, — заторопился он, — лучше уж в
другой раз! А вы,
друзья, между тем подумайте! чувства свои испытайте! решимость проверьте! Можете ли вы своему начальнику удовольствие сделать? Коли увидите, что в силах, — ну, тогда…
Я помню: мы беспечно танцевали, в одном углу хлопнула пробка, в
другом — раздалась пощечина; смотрим, а ее уж и
нет!
—
Друзья! не растравляйте старых, но не заживших еще ран! — обратился он к нам совершенно растроганный, — дочь, о которой вы говорите, дочь, которая была украшением балов Марцинкевича, — ее уже
нет!
Тогда выступил вперед благонамеренный человек Гадюк и за всех ответил:"А по-моему, ваше сиятельство, если вся эта программа и подлинно впоследствии выполнится, так и тут ни топиться, ни вешаться резону
нет!"Задумался Рюрик; по нраву пришлись ему гадюковы слова; но, с
другой стороны, думается: удельный период, московский период, татарский период… нехорошо!
— Порядку, братец,
нет. Мысли хорошие, да в разбивку они. Вот я давеча газету читал, так там все чередом сказано: с одной стороны нельзя не сознаться, с
другой — надо признаться, а в то же время не следует упускать из вида… вот это — хорошо!
— И труда большого
нет, ежели политику как следует вести. Придет, например, начальство в департамент — встань и поклонись; к докладу тебя потребует — явись; вопрос предложит — ответь, что нужно, а разговоров не затевай. Вышел из департамента — позабудь. Коли видишь, что начальник по улице встречу идет, — зайди в кондитерскую или на
другую сторону перебеги. Коли столкнешься с начальством в жилом помещении — отвернись, скоси глаза…
— Вот, видишь, как оно легко, коли внутренняя-то благопристойность у человека в исправности! А ежели в тебе этого
нет — значит, ты сам виноват. Тут, брат, ежели и не придется тебе уснуть — на себя пеняй! Знаете ли, что я придумал,
друзья? зачем нам квартиры наши на ключи запирать? Давайте-ка без ключей… мило, благородно!
— И начальство у нас бывало всякое, — ответил Разноцветов, — иной начальник мерами кротости донимал,
другой — строгостью. Было у нас разговору! Отчего у вас фабрик-заводов
нет? отчего гостиный двор не выстроен? отчего пожарной трубы исправной
нет? каланчи? мостовых? фонарей?.. Ах, варвары, мол, вы!
— Зачем так! Коли кто пьет — тот особливо по вольной цене заплати. Водка-то, коли без акциза — чего она стоит? — грош стоит! А тут опять — конкуренция. В ту пору и заводчики и кабатчики — все
друг дружку побивать будут. Ведь она почесть задаром пойдет, водка-то! выпил стакан, выпил два — в мошне-то и незаметно, убавилось или
нет. А казне между тем легость. Ни надзоров, ни дивидендов, ни судов — ничего не нужно. Бери денежки, загребай!
— У нас ноне и уголовщина — и та мимо суда прошла. Разве который уж вор с амбицией, так тот суда запросит, а прочиих всех воров у нас сами промежду себя решат. Прибьют, либо искалечат — поди жалуйся! Прокуроры-то наши глаза проглядели, у окошка ждамши, не приведут ли кого, — не ведут, да и шабаш! Самый наш суд бедный. Все равно как у попов приходы бывают; у одного тысяча душ в приходе, да все купцы да богатей, а у
другого и ста душ
нет, да и у тех на десять душ одна корова. У чего тут кормиться попу?
Много и кроме этого любопытного рассказал Редедя про Египет, но иногда почему-то сдавалось, что он словно не об Египте, а об Весьегонском уезде разговаривает. Например? и весьегонцам хочется Индию под нозе покорить, и египтянам — тоже, а зачем — ни те, ни
другие не знают. Или: и в Египте насчет недоимок строго, и в Весьегонском уезде строго, а денег ни тут, ни там —
нет.
Статьи о том, что, с одной стороны, всего у нас довольно, а с
другой — ничего у нас
нет, — тоже мы писали.
Стал он в обывательские норы залезать и поодиночке их оттоле вытаскивать. Вытащит одного — приведет в изумление; вытащит
другого — тоже в изумление приведет. Но не успеет до крайней норы дойти — смотрит, ан прежние опять в норы уползли…
Нет, стало быть, до настоящего вреда он еще не дошел!
Распорядился мерзавцевы речи на досках написать и ко всеобщему сведению на площадях вывесить, а сам встал у окошка и ждет, что будет. Ждет месяц, ждет
другой; видит: рыскают мерзавцы, сквернословят, грабят,
друг дружку за горло рвут, а вверенный край никак-таки процвести не может! Мало того: обыватели до того в норы уползли, что и достать их оттуда
нет средств. Живы ли,
нет ли — голосу не подают…
Неточные совпадения
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу
нет, только воняет. Я не хочу этого супу, дай мне
другого.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни слова поговорить о деле. Ну что,
друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или
нет?
Хлестаков. Да что? мне
нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем
другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь
нет. Я потому и сижу здесь, что у меня
нет ни копейки.
Хлестаков (провожая).
Нет, ничего. Это все очень смешно, что вы говорили. Пожалуйста, и в
другое тоже время… Я это очень люблю. (Возвращается и, отворивши дверь, кричит вслед ему.)Эй вы! как вас? я все позабываю, как ваше имя и отчество.
Хлестаков.
Нет, вы этого не думайте: я не беру совсем никаких взяток. Вот если бы вы, например, предложили мне взаймы рублей триста — ну, тогда совсем дело
другое: взаймы я могу взять.