Пускай каждый новый день удостоверяет его, что колдовству нет конца; пускай вериги рабства с каждым часом
все глубже и глубже впиваются в его изможденное тело, — он верит, что злосчастие его не бессрочно и что наступит минута, когда Правда осняет его, наравне с другими алчущими и жаждущими.
В таком положении стояло дело, когда наступил конец скитаниям за полком. Разлад между отцом и сыном становился
все глубже и глубже. Старик и прежде мало давал сыну денег, а под конец и вовсе прекратил всякую денежную помощь, ссылаясь на недостатки. Сыну, собственно говоря, не было особенной нужды в этой помощи, потому что ротное хозяйство не только с избытком обеспечивало его существование, но и давало возможность делать сбережения. Но он был жаден и негодовал на отца.
Время шло. Над Егоркой открыто измывались в застольной и беспрестанно подстрекали Ермолая на новые выходки, так что Федот наконец догадался и отдал жениха на село к мужичку в работники. Матренка, с своей стороны, чувствовала, как с каждым днем в ее сердце
все глубже и глубже впивается тоска, и с нетерпением выслушивала сожаления товарок. Не сожаления ей были нужны, а развязка. Не та развязка, которой все ждали, а совсем другая. Одно желание всецело овладело ею: погибнуть, пропасть!
Неточные совпадения
И через полчаса
весь дом погружен в
глубокий сон.
Мавруша тосковала больше
и больше. Постепенно ей представился Павел как главный виновник сокрушившего ее злосчастья. Любовь, постепенно потухая, прошла через
все фазисы равнодушия
и, наконец, превратилась в положительную ненависть. Мавруша не высказывалась, но
всеми поступками, наружным видом, телодвижениями,
всем доказывала, что в ее сердце нет к мужу никакого другого чувства, кроме
глубокого и непримиримого отвращения.
Глубокая задумчивость охватывала
все его существо, сердце рвалось
и тосковало, хотя он
и сам не мог определенно объяснить, куда
и об чем.
Но насколько пленительна была Милочкина внешность, настолько же она сама была необразованна
и неразвита, настолько же во
всем ее существе была разлита
глубокая бессознательность. Разговора у нее не было, но она так красиво молчала, что, кажется, век бы подле нее, тоже молча, просидел,
и было бы не скучно.
Когда Вронский опять навел в ту сторону бинокль, он заметил, что княжна Варвара особенно красна, неестественно смеется и беспрестанно оглядывается на соседнюю ложу; Анна же, сложив веер и постукивая им по красному бархату, приглядывается куда-то, но не видит и, очевидно, не хочет видеть того, что происходит в соседней ложе. На лице Яшвина было то выражение, которое бывало на нем, когда он проигрывал. Он насупившись засовывал
всё глубже и глубже в рот свой левый ус и косился на ту же соседнюю ложу.
Петух на высокой готической колокольне блестел бледным золотом; таким же золотом переливались струйки по черному глянцу речки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких окнах под грифельными кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около старинного колодца на трехугольной площади, внезапно раздавался сонливый свисток ночного сторожа, добродушная собака ворчала вполголоса, а воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь поневоле
все глубже и глубже дышала, и слово:
Неточные совпадения
И началась тут промеж глуповцев радость
и бодренье великое.
Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец
и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов
и окопали пожарище со стороны города
глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Он чувствовал, что он
глубже, чем когда-нибудь, вникал теперь в это усложнение
и что в голове его нарождалась — он без самообольщения мог сказать — капитальная мысль, долженствующая распутать
всё это дело, возвысить его в служебной карьере, уронить его врагов
и потому принести величайшую пользу государству.
Грушницкий не вынес этого удара; как
все мальчики, он имеет претензию быть стариком; он думает, что на его лице
глубокие следы страстей заменяют отпечаток лет. Он на меня бросил бешеный взгляд, топнул ногою
и отошел прочь.
Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин,
и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой ночи наводило на
все чувства какое-то сладкое томление; в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня; он золотил только верхи утесов, висящих с обеих сторон над нами; густолиственные кусты, растущие в их
глубоких трещинах, при малейшем дыхании ветра осыпали нас серебряным дождем.
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки
и удивительно чувствует
все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит
и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым
и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так
и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.