— Вы робят наускоре обучайте; нам ведь только бы читать да писать умели. Да цифири малость. Без чего нельзя, так нельзя, а лишнего для нас не требуется. Нам дети дома нужны. А ежели который стараться не станет, можно такого и попугать. Вон он в углу веник — стоит.
Сделайте милость, постарайтесь.
— И добро бы я не знал, на какие деньги они пьют! — продолжал волноваться Гришка, — есть у старика деньги, есть! Еще когда мы крепостными были, он припрятывал. Бывало, нарвет фруктов, да ночью и снесет к соседям, у кого ранжерей своих нет. Кто гривенничек, кто двугривенничек пожертвует… Разве я не помню! Помню я, даже очень помню, как он гривенники обирал, и когда-нибудь все на свежую воду выведу! Ах,
сделай милость! Сами пьют, а мне не только не поднесут, даже в собственную мою квартиру не пущают!
Г-жа Простакова (Правдину). И ведомо, батюшка. Да скажи ему,
сделай милость, какая это наука-то, он ее и расскажет.
— Извините меня: я, увидевши издали, как вы вошли в лавку, решился вас побеспокоить. Если вам будет после свободно и по дороге мимо моего дома, так
сделайте милость, зайдите на малость времени. Мне с вами нужно будет переговорить.
Неточные совпадения
Купцы. Так уж
сделайте такую
милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Г-жа Простакова. Подите ж с Богом. (Все отходят.) А я уж знаю, что
делать. Где гнев, тут и
милость. Старик погневается да простит и за неволю. А мы свое возьмем.
—
Сделайте божескую
милость, Николай Дмитрич, нельзя ли к вам будет баринову щикатулку положить, — сказал запыхавшийся камердинер папа, высовываясь из коляски, — она маленькая.