— Сейчас! Сейчас! — засуетилась она и, пристально оглядев свое маленькое стадо, крикнула веселым, приподнятым голосом: — Дорушка Иванова, Соня Кузьменко и ты, Дуняша. Ну-ка, дети, басню «
Ворона и Лисица». Ты, Дора, за лисицу, Дуняша за ворону, а Соня самую басню. Начинайте, ребятки, позабавьте Софью Петровну! Она вас любит и лелеет! Отплатите ей посильно, порадуйте ее!
И дикие крики, и тихий лепет, и низкие грудные ноты — все это мое. Это я для предстоящего экзамена декламирую бессмертную лермонтовскую поэму «Мцыри», повторяю басню Крылова «
Ворона и Лисица». Мрачный, умирающий, юный, одинокий Мцыри, Лиса Патрикеевна, ротозейка ворона — все это чередуется одно с другим. Я быстро перевоплощаюсь из одного лица в другое. Так и надо. Необходимо даже. Путь, избранный мною, требует отречения от собственной личности, требует перевоплощений…
Неточные совпадения
Для уборки рыбы природа позаботилась прислать санитаров в лице медведей, кабанов,
лисиц, барсуков, енотовидных собак,
ворон, сизоворонок, соек
и т.д. Дохлой кетой питались преимущественно птицы, четвероногие же старались поймать живую рыбу. Вдоль реки они протоптали целые тропы. В одном месте мы увидели медведя. Он сидел на галечниковой отмели
и лапами старался схватить рыбу.
Ворон разинул рот
и заорал что было мочи. Мясо упало.
Лисица подхватила
и говорит:
Ворон добыл мяса кусок
и сел на дерево. Захотелось
лисице мяса, она подошла
и говорит:
Зайцы по ночам кормятся. Зимой зайцы лесные кормятся корою деревьев, зайцы полевые — озимями
и травой, гуменники — хлебными зернами на гумнах. За ночь зайцы прокладывают по снегу глубокий, видный след. До зайцев охотники —
и люди,
и собаки,
и волки,
и лисицы,
и вороны,
и орлы. Если бы заяц ходил просто
и прямо, то поутру его сейчас бы нашли по следу
и поймали; но бог дал зайцу трусость,
и трусость спасает его.
— Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, — показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. — Эх, нескладная, — укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо
и ногу человека. — Ну вы
лисицы! — смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым. — Аль не вкусна каша? Ах,
вороны, заколянились! — кричали на ополченцев, замявшихся пред солдатом с оторванною ногой. — Тое кое, малый, — передразнивали мужиков. — Страсть не любят!